Отчаяние в моем голосе, казалось, удивило ее, но она не спросила меня.

   Я схватил ее руку и потянул ее к моей двери. Я должен был поторопиться и заполучить ее в безопасности в моей комнате. Подальше от них. Я затащил ее внутрь и закрыл дверь, прежде чем повернуться к ней и прижать к стене.

      Я пробежался руками вниз по ее телу, запоминая каждый изгиб. Этого было не достаточно. Мне нужно было снять ее одежду. Сгребая перед рубашки, которую она носила, я разорвал его. У меня не было времени на пуговицы. Она

   задохнулась, и я накрыл ее рот моим. Я встречал ее сладкое тепло моим языком снова и снова, в то время как я быстро добрался до ее шорт и стащил их вниз по ее ногам. Она была голой. Моя Блэр. Моя прекрасная, сладкая Блэр.

      Рыча у ее рта, я знал, что мне потребуется больше. Она не бросит меня. Я не мог позволить ей оставить меня. Я толкнул ее обратно на ступеньки и стащил ее туфли, затем стянул ее шорты и трусики. Совершенно голая. Лишь для меня. Ни для кого больше. Навсегда. Лишь для меня.

      Падая на колени, я раздвинул ее ноги и пробежался языком по ее щели, жадно поглощая ее клитор, который был уже раздут и готов для меня. Блер выкрикнула мое имя и оперлась на локти. Ее бедра открылись еще больше, когда я просунул язык в нее, прежде, чем пробежаться им снова по нежным складкам. Она выкрикивала мое имя. Я начал целовать нежную кожу ее бедер, и она задрожала от нуждающегося хныканья.

      — Моё. Это моё. — Поднимая голову, я посмотрел на нее. — Моё. Эта сладкая киска моя, Блэр.

   Это было моим.

   Она задрожала, когда я нажал пальцем внутри нее.

   — Скажи мне, что это мое, — потребовал я.

   Она кивнула, когда я просунул палец глубоко в нее.

   — Скажи мне, что это мое, — повторил я.

      — Это твое. Теперь, пожалуйста, Раш, трахни меня, — сказала она, задыхаясь.

   Да! Это была моя девочка. Да, она была моей. Она должна была знать, что была моей. Это было моим.

   Вставая, я стянул пижамные штаны, в которые был одет и отпихнул их в сторону.

   — Никакого презерватива сегодня. Я выйду. Я просто должен чувствовать всю тебя, — сказал я ей.

      Я никогда не надену презерватив между нами снова. Я никогда не хотел быть отделенным от нее. Схватив ее бедра, я переместил ее вверх, когда я опустился и пристроил мой член к ее входу. Я не мог войти в нее, если ей было больно. Боже, она должно быть так чертовски устала, но у меня должен был поиметь ее. Медленно, я двинулся в нее.

      — Это больно? — спросил я, держась над ней.

   — Это хорошо, — сказала она со вздохом.

   Я собирался причинить ей боль. Я остановился и вышел.

   — Эта лестница слишком тверда для тебя. Иди сюда.

   Я поднял ее на руки и понес вверх по лестнице. Она была слишком хрупка сегодня вночью, чтобы прижимать ее к твердой деревянной лестнице.

      — Ты сделаешь кое-что для меня? — спросил я ее, усыпая поцелуями ее нос и веки в то время, пока я стоял около моей кровати.

   — Да, — она ответила.

   Я поставил ее на пол и держался за нее, даже после того, как ее ноги коснулись коврика.

   — Наклонись и положи грудь на кровать. Помести руки за голову и оставь задницу выставленной в воздухе.