– Этот хрусталь… прекрасен, – прошептал Андуин Рохану, который шел рядом.

Жрец усмехнулся:

– Хрусталь? Парень, это никакой не хрусталь. Перед тобой – алмазы.

Глаза Андуина расширились, и он резко запрокинул голову, по-новому, с уважением глядя на сверкающий потолок.

Магни целенаправленно зашагал вверх по лестнице к широкой платформе, которая была достаточно большой, чтобы вместить группу в несколько раз многочисленнее их. Он повернулся и выжидающе кивнул.

– Я думаю, что мы вовсе не случайно обнаружили скрижаль со сведениями, которые могут нам помочь. И нет ничего случайного в том, что мы нашли ее именно тогда, когда она нам так понадобилась, – произнес король. Его голос эхом разносился по пещере. – Почти все, кто присутствует здесь сегодня, за последние три дня потеряли кого-то близкого их сердцу. Со всех уголков Азерота до нас доходят сообщения о том, что происходит что-то очень неправильное. Земля ранена, она дрожит и просит о помощи. Мы – дворфы. Мы произошли от земли. Я верю словам земельников. Я верю: то, что я собираюсь здесь сделать – совершить этот несказанно древний обряд, – позволит мне излечить наш несчастный, наш больной мир. Во имя моей крови и кости, земли и камня, да будет так.

Волосы на затылке Андуина встали дыбом. Несмотря на то что речь Магни была спонтанной, в ней заключалось что-то такое, отчего у принца перехватило дыхание. Он почувствовал, что точно так же, как сейчас он проник в сердце земли, ему предстоит проникнуть в глубины непостижимого ритуала.

Белграм выступил вперед, держа в руке свиток, Магеллас находился рядом с ним, сцепив руки за спиной. Рядом с ними двумя встал Восур Брактел, травник дворфов, в руках которого виднелся хрустальный пузырек с мутной жидкостью. Белграм откашлялся и начал говорить на странном языке, звучащем отрывисто и грубо. Андуин содрогнулся – ему показалось, что здесь, внизу, похолодало.

В конце каждого предложения Магеллас переводил Андуину сказанное. Юный принц вспомнил, как Магни только вчера зачитывал ему эти же самые строки.

– И здесь наш ответ, как и зачем воссоединиться со скалой, – выразительно произносил Белграм. – Ибо узрите: мы – земельники, от земли произошли, и ее душа – наша душа, ее боль – наша боль, ее пульс – наш пульс. Мы поем ее песню и плачем по ее красоте. Ибо кто же не желает вернуться домой? Вот наш ответ, зачем, о дети земли.

Дом. Азерот поистине был домом для них всех, думал Андуин, пока Белграм продолжал декламировать указания по приготовлению отвара. Дом находился не в Штормграде, и даже не рядом с отцом, и не с тетушкой Джайной. Его земля, этот мир были домом. Здесь и сейчас они стояли в «центре земли», окруженные алмазами и скалой, которая не давила на них, а, казалось, защищала. Магни собирался заговорить с раненым Азеротом и узнать, как исцелить его. Эта цель была поистине благородной.

– С щепоткой той земли, что взрастила их, испейте сей отвар. Произнесите сии слова с истинной решимостью, и тогда скала ответит вам. И будет так: вы станете тем, чем были прежде. Вы вернетесь домой, и вы станете одним со скалой.

Восур шагнул вперед, протягивая Магни мутный эликсир. Не колеблясь, король дворфов взял прозрачный узкий флакон, поднес к губам и залпом выпил содержимое. Он вытер губы и передал пузырек обратно Восуру.

Затем Магеллас передал ему свиток. Запинаясь чуть сильнее, чем Белграм до него, Магни вслух прочитал слова на древнем языке. Магеллас продолжал переводить:

– Внутри меня – сама земля.