|
Все жаждали подержать его на руках и передавали друг другу. – Кэтрин, в руке твоей дочери мяч становится грозным оружием, – сказала Клер, прикрыв на всякий случай глаза ладонью. – Если бы в Оксфорд принимали женщин, ее взяли бы туда для участия в крикетных состязаниях. – Эми играет на совесть, – смеясь, ответила Кэтрин, – не надеясь на судью деда, готового огреть своей палкой любого, не оценившего по достоинству его правнучку. С лэрдом произошло настоящее чудо. Он забыл об инвалидной коляске и легко передвигался без посторонней помощи, лишь едва заметно прихрамывал. Не последнюю роль в этом сыграл и Дэвин, официально признанный им своим внуком и наследником. – Впервые вижу такое обилие пэров и пэресс в крикетном матче, – продолжала Кэтрин. – Слава Богу, что мне удалось избежать этой участи, – с усмешкой поглаживая себя по округлившемуся животу, сказала Клер. – С Кит и Марго мне не тягаться. Следующим бэтсменом была Кит Фэйрчайлд, изящная брюнетка, та самая, которую Кэтрин однажды видела в парке с Майклом. Кит подошла к воротцам и угрожающе взмахнула битой. Боулером оказался ее муж, Люсьен. Как истинный джентльмен, стараясь не причинить вреда жене, он подал мяч очень осторожно, но едва успел увернуться, когда Кит, к его огорчению, с такой силон отбила мяч, что он отлетел в дальний конец сада. И пока Дэвин Пенроуз поймал и отбил его, им засчитали четыре очка. Двухлетняя леди Элинор Фэйрчайлд, золотоволосая, как яркое солнышко, с возгласом восхищения помчалась к матери. За ней устремился темноволосый Кенрик Дэвис, виконт Трегарский, двух с половиной лет от роду, влюбленный в Элинор и переживавший свои первый роман. Даже Луи Ленивый не удержался, поскакал за детьми и, когда мяч пролетал у него над головой, к немалому удивлению собравшихся, подпрыгнул, хлопая ушами, и схватил его. Никто не ожидал такой прыти от Луи Ленивого, и под общий смех было решено сделать перерыв в игре и отдать должное расставленным на столах закускам, а заодно, как заметил Раф, оставить в покое мяч, чтобы он немного просох. Клер встала и отправилась за сыном и мужем, которые боролись, катаясь по траве. Вряд ли можно было найти в Англия графа, столь же добродушного и веселого, как Николас. Недаром Кэтрин назвала своего сына в его честь. Среди прочих преимуществ ее замужества близкое соседство Клер и Николаса было едва ля не самым главным. Майкл оставил игровое поле и сквозь голодную толпу стал пробираться к Кэтрин, сидевшей в кресле с ребенком на руках. Даже после года замужества она не переставала восхищаться его благородным лицом и мускулистым телом, которое изучила до мельчайших подробностей, и, подумав об этом сейчас, молодая женщина покраснела. – Мучают грешные мысли, дорогая? – бросив на нее взгляд, усмехнулся Майкл. Кэтрин огляделась. К счастью, поблизости никого не было. – Как хорошо ты меня знаешь. – Глупости. Он поцеловал ее в лоб, чмокнул сына и сел рядом прямо на траву. – Ты отлично придумала крестить сына здесь. Весна на Скоале просто великолепная. – Как приятно, что собралось так много твоих друзей, жаль только, что Кеннет не смог приехать. Кэтрин взглянула на Рафа и Марго, которые играли со своим девятимесячным сыном. Как удачно они дополняют друг друга. Он – жгучий брюнет, она – золотая блондинка. Малыш, такой же темноволосый, как и отец, размахивал ручонками и радостно вскрикивал, когда мать подбрасывала его в воздух. – У твоих Падших ангелов прехорошенькие дети, – заметила Кэтрин. – Интересно, подружатся ли они со временем, как их отцы… Майкл не мог смотреть без улыбки, как Кенрик и Элинор едва не подрались из за мороженого, в то время как их матери делали вид, будто ничего не замечают. – Уверен, они станут друзьями, но не будут нуждаться друг в друге так, как их родители. |
