|
Майкл открыл окно и впустил в комнату холодный влажный воздух. – Необходимо отправить записку Люсьену, сообщить, что все в порядке. Не то через несколько дней он примчится сюда и не оставит от Скоала камня на камне. На этом разговор закончился, но в стене молчания по крайней мере была пробита брешь. Кэтрин взглянула на кольцо с печаткой, заменившее ей обручальное, где было изображено фамильное оружие Кеньонов, своего рода герцогское благословение. Но что с Майклом? – Столько событий произошло за последние несколько дней, – тихо сказала Кэтрин. – Просто не верится, что мы муж и жена. Но вместо ответа она услышала ужасные хрипы, от которых кровь стыла в жилах. Стремительно повернувшись, Кэтрин увидела, что Майкл скорчился, одной рукой вцепившись в спинку кровати, а другой хватаясь за грудь. – Боже мой, Майкл! Что с тобой? – Ничего особенного… приступ астмы, – задыхаясь, ответил он. Он добрался до окна, распахнул створки, и в легкие стал поступать прохладный морской воздух. Кэтрин схватила графин, налила в стакан воды и протянула Майклу: Он в два глотка осушил стакан, вернув его Кэтрин и, держась за спинку, осел на пол, серый от напряжения, с пульсирующей на шее жилкой. – Все в порядке. Честное слово. Но – о Боже! – второй приступ за неделю! Я разваливаюсь на части, – простонал Майкл. Кэтрин, как и подобает образцовой сиделке и преданной жене, опустилась рядом с ним на колени. – Второй? – словно эхо, повторила она. – Второй. Когда Стивен нашел меня в Великом Эшбертоне, было еще хуже. – Лицо его снова напряглось. – Как после смерти матери. С болью подумав о том, что это их брак так повлиял на Майкла, Кэтрин спросила: – А что сейчас послужило причиной приступа? Страшная усталость, стрессовое состояние или поспешная женитьба? Майкл был слишком измучен, чтобы лукавить, и, остановив на ней проникновенный взгляд, ответил: – Никогда в жизни я ничего не желал так страстно, как стать твоим мужем. – Это правда? – Сердце Кэтрин едва не выскочило из груди. – Значит, ты женился на мне не из чувства долга? – В данном случае долг и любовь дополняли друг друга. Кэтрин никак не могла успокоиться и снова спросила: – Почему же ты выглядишь так, будто тебя приговорили к повешению? Его губы скривились в улыбке: – Потому что я знаю, как сражаться, но не знаю, как быть счастливым. Он сказал чистую правду. Майкл, как никто другой, умел любить и быть любимым, не умел только выражать свои чувства. И если Кэтрин удастся достучаться до его сердца и пролить бальзам на израненную душу, он будет ей принадлежать безраздельно. Господи! Помоги найти нужные слова! И Кэтрин в раздумье проговорила: – Как то один мудрый человек мне сказал, что мои страхи появились не в одночасье и не в одночасье исчезнут. Так и разбитое сердце. – Она склонилась к нему и нежно поцеловала. – Ты был мудр и терпелив и излечил меня от моих страхов. Позволь мне отплатить добром за добро. Я залечу твои сердечные раны. Пусть не сразу, со временем. Научу быть счастливым. Только разреши мне любить тебя. Майкл издал не то хрип, не то стон и сжал Кэтрин в объятиях с такой силой, что у нее затрещали ребра. – Мне не везло в жизни. Чертовски не везло. И я во всем разуверился. На алтарь вероломной любви я принес честь и достоинство. У такого человека не может быть большой люби или счастья. Кэтрин заглянула ему в глаза. – Ты предал друга, но он дал тебе еще один шанс на дружбу, – ласково сказала она, заглядывая Майклу в глаза. – Ты отверг брата, но он дал тебе шанс вновь обрести семью. Почему же ты не можешь получить еще один шанс на любовь? Ты заслуживаешь ее больше, чем кто бы го ни было. |
