Я не могу позволить Макбрайду и его приспешникам обнаружить ее, иначе они посадят ее голову на кол, прежде чем я успею моргнуть. Но я не могу ее отпустить. Она слишком ценна. Может быть, военные будут торговаться за нее и отвалят нам необходимые ресурсы, типа продовольственного пайка или медикаментов.

И возможно, только возможно, я смогу убедить ее, что не все из нас беззаконные злодеи, как считает она и ей подобные.

Если Джубили Чейз можно убедить прекратить стрельбу, можно и еще кого-нибудь.

Лодка ловит течение, медленно кружась в нашей скрытой гавани, дрейфуя к доку. Я укладываю шест и позволяю воде нести нас весь оставшийся путь, рискуя отвести взгляд от моего узника и посмотреть вверх, на сводчатый каменный потолок со свисающими сталактитами, протянувшийся высоко над нами. Он сводит пытающихся разобраться солдат с ума, как мы прячем столько людей прямо под их носом здесь, в болотах.

С воздуха это место выглядит как пара скал, размером не больше любого здания на базе. С воды только обученный глаз может увидеть, что мы замаскировали это место тканым камуфляжем, сделав его менее заметным; перенаправили каналы, ведущие к лагерю так, чтобы не было легкого способа подойти на лодке, не зная пути. Если бы вы были бы достаточно решительны, вы могли бы добраться сюда с базы пешком, но это означало бы часы упорного пробирания через грязь и доходящую до пояса воду. Скала скрывает нас от их детекторов тепла, а атмосфера Эйвона вызывает хаос у визуализации беспилотников и поискового снаряжения. Ведущая теория среди ученых «ТерраДин» заключается в том, что уровень ионизации мешает их оборудованию, но все, что мы знаем, что все это заставляет их искать нас старомодным способом: с лодками и прожекторами. Хотя базы сопротивления есть по всей планете, именно эти пещерные гавани содержат значительную долю наиболее желаемого списка «ТерраДин».

Мы называем себя фианной. Солдаты думают, что под этим словом подразумевается что-то простое — воины — так они обычно переводят его. Но это больше. Происхождение незыблемо, и, хотя Земля была давно оставлена столько поколений назад, что уже не поддается исчислению, мы помним нашу колыбель. Мы помним Ирландию, ее рассказы про отряды воинов, что защищали свой дом. И мы продолжаем их традиции, и чтим их. Эйвон заботится о нас, пряча нас, а взамен мы сражаемся за него.

Куррах слегка ударяется о док, и я возвращаю свое вниманием к настоящему, когда осознаю, что не слышал никаких окликов. Часовые исчезли. Берег пуст там, где должны были быть охранники, и мое сердце снова начинает резко биться, когда паника проносится через меня. Военные обнаружили, что Джубили пропала. Мне не стоило делать этот крюк — они нашли нашу базу и обыграли меня, чтобы спасти ее.

Я оставляю trodaire со связанными руками в куррахе, и спешно натягиваю брезент над ее обмякшим телом, чтобы скрыть ее от взглядов. Потом я взбираюсь на причал и направляюсь к проходу. Раненая нога болит, мозг тянет меня сразу в дюжину направлений: прослеживая путь, который предпримут trodairí, предполагая, в какие пещеры они заявились, и какие заняли мы, сопоставляя все это с путем к хранилищу оружия, когда я вытаскиваю пистолет из-за пояса.

Но медленно приходит осознание одной вещи: если бы trodairí нашли нас, это место снаружи кишело бы вертолетами и скоростными катерами, не говоря уже о криках и стрельбе. А здесь тихо, пока я не пошел дальше и услышал приглушенные голоса, доносившиеся из пещеры заседаний.

Там собралось так много народу, что мне не разобрать дорогу вперед, но облегчение опускается на меня, когда я понимаю, что этот шум это скорее гнев, а не паника. Здесь только фианна, и сегодня здесь нет солдат, кроме той, которую я оставил в куррахе.

Наше место заседаний — это скальная пещера с высокими потолками а-ля пузырь, которую мы с течением времени высекали, потом обтесали камень и приглушили эхо коврами, повесив их на стены, а ящики, освобожденные от военных принадлежностей, поставили вдоль краев.