Астрид Линдгрен. Расмус, Понтус и Растяпа
В этой книге речь идет о Расмусе Перссоне, одиннадцати лет. Стало быть, здесь ни на йоту нет речи ни о Расмусе Оскарссоне, девяти лет, ни о Расмусе Расмуссоне, пяти лет. Если тебе захочется почитать о Расмусе Оскарссоне, возьми книжку «Расмус-бродяга», а захочется узнать о Расмусе Расмуссоне, прочитай, пожалуйста, книжку «Калле Блумквист и Расмус». Между этими тремя Расмусами решительно нет ничего общего, кроме имени, которое у нас - одно из самых распространенных. Не правда ли?
Глава первая
За партой у самого окна сидел шустрый голубоглазый растрепанный мальчуган. Звали его Расмус, Расмус Перссон; было ему одиннадцать лет, и он приходился сыном полицейскому Патрику Перссону в Вестанвике. - Мой единственный сын Расмус - любимчик всех учителей, - имел обыкновение повторять его отец всем, кто хотел его слушать. Магистру Фрёбергу, учителю математики, наверняка никогда не доводилось слышать этих слов, иначе, пожалуй, он не стал бы обращаться так к любимчику всех учителей в этот солнечный майский день на уроке арифметики в одном из классов старинного учебного заведения в Вестанвике: - Маленький шалопай… да, да, именно ты, Расмус Перссон! Расмус вскочил и виновато посмотрел на учителя. - Почему ты швырнул чернильную резинку в голову Стига? По-твоему, так принято вести себя на уроке? Расмус мог бы ответить, что раз Стиг треснул его самого линейкой на уроке, то и отомстить надо тоже на уроке, тут уж ничего не поделаешь! Но он промолчал. Стиг достаточно разумно улучил момент, когда магистр повернулся лицом к черной доске, а теперь сидел за своей партой, необыкновенно послушный и прилежный с виду… - Ну, - продолжал магистр Фрёберг, - нельзя ли получить хотя бы краткое объяснение, почему ты бомбишь Стига чернильными резинками? Есть же, вероятно, какое-нибудь объяснение? - У меня под рукой ничего другого не было, - пробормотал Расмус. - А швырнуть ручку я побоялся. Магистр Фрёберг задумчиво кивнул головой. - В самом деле? Надеюсь, не мое жалкое изложение математических правил помешало тебе это сделать? Тебе, пожалуй, нужно разрешить кидаться ручками, если у тебя возникает такое желание? - Да, но ручка мне необходима на следующем уроке - у нас чистописание, - пробормотал Расмус. Магистр Фрёберг был его любимым учителем, но когда магистр впадал в иронический тон, он бывал довольно обременительным; как знать, отвечать ли ему в том же духе или молча выслушивать его тирады? Магистр снова кивнул: - Ах, вот оно что! Тогда, в самом деле, тебе надо немного отдохнуть в коридоре, а не то, пожалуй, у тебя не хватит сил швыряться своими письменными принадлежностями на следующем уроке. Ну, а решать задачи ты с тем же успехом можешь и в другой раз. Расмус послушно направился к дверям. Из класса его выставляли не впервые. Учителя с каким-то удивительным предпочтением относились к нему, выгоняя время от времени из класса именно своего любимчика. Когда Расмус проходил мимо Понтуса, тот подбадривающе подмигнул ему, и Расмус тоже подмигнул ему в ответ. Понтус был его верным спутником и другом не на жизнь, а на смерть, и он явно более чем охотно последовал бы за ним в изгнание. Но магистр Фрёберг утверждал, что время досуга в коридоре надо использовать, чтобы поразмыслить немного о самом себе, а для этого, разумеется, необходимо пребывать в одиночестве. Расмус не совсем понимал, почему магистру хочется, чтобы дети думали о себе, разве нет ничего более интересного? Да и в самом-то деле, о Расмусе Перссоне думать особенно нечего - так считал Расмус. Но раз магистр требует, что ж, можно капельку и поразмышлять. В коридоре было тихо и пустынно. Только слабый-преслабый гул доносился туда из классов. |
