Из особенно удавшихся мне авторов я исключил бы поэмы и крупные их произведения, напр<имер>, из Шевченки не включал бы «Марии» и оставил только лирику, из Петефи не поместил бы поэмы «Витязь Янош», а только мелкие стихотворения. Наконец, из целых разрядов и литератур взял бы только что ниб<удь> одно, самое совершенное, напр<имер>, из грузинских поэтов <взял бы> только одного Бараташвили и т. д. и т. д.

Часть предлагаемого собрания составят переводы, содержащиеся в моей книге «Избранные переводы», выпущенной «Советским писателем» в 1940 г. за вычетом «Принца Гомбургского» Клейста и народных фарсов Ганса Сакса. Из книги «Грузинские поэты» (Сов<етский> пис<атель> 1946) войдет только лирика Бараташвили (без «Судьбы Грузии»).

В сборник войдут несколько переводов из Шелли, Словацкого и Шевченки, появлявшиеся только в периодич<еских> изданиях, и по случайности не вошедшие в другие мои собрания.

Основными авторами будут Шекспир (мелкие лирич<еские> стихи), Байрон, Китс, Шелли. Верлен, Словацкий, Шевченко, Ондра Лысогорский (может быть, Тычина, под вопросом Иоганнес Бехер, Альберт и др. Чаренц, Навои, Рыльский).

Ярцев мгновенно откликается письмом в Союз писателей с просьбой поддержать издание. Он пишет Симонову 18 июня:

Издательством «Советский писатель» получено от Пастернака предложение об издании книги его поэтический перевода. Часть этих переводов уже выпускалось нашим издательством в книгах Б. Пастернака «Избранные переводы» (1940) и «Грузинские поэты» (1946). Прошу обсудить вопрос о целесообразности подобного издания. Г. Ярцев

Приложение: письмо Пастернака от 16.6.1948 .

В конце сентября Пастернак пишет жене:

Позвони КЗ 64 71, соединись с Тарасенковым и убеди добиться скорейшего заключения договора со мной на избранные переводы, а то у нас получится неминуемая дыра ко второй половине октября или первой ноября. Если как ниб<удь> узнаешь о возможности подписания договора времени (когда подписать), дай знать в один из наездов Стасика .

Но договор еще не заключен, хотя еще летом на секретариате Союза писателей книга уже утверждена.

В то же время Тарасенков уговаривает Матусовского, поэта фронтовика, автора всенародно любимых песен, стать редактором книги переводов Пастернака. Спустя годы Матусовский с раздражением вспоминал о своей работе в издательстве, он, очевидно, был очень не уверен в себе.

Это видно из записки, последней, которую отправил Пастернак Тарасенкову.

Толя, вот я сделал все, что советовал ты и Матусовский. Окончательные строчные исправления по его отметкам (очень немногочисленным) я сделаю в процессе производства, в гранках или даже верстке, это пустяки, а я сейчас страшно занят.

Это записка на случай, если я тебя завтра не застану. Если мне не удастся объясниться с М<ихаила> Л<ьвовича>, надо уяснить главное: я так понял, что он своими сомнениями валит возможность, предоставленную Союзом Пис<ателей>, и спокойно мимо этого проходит, в вооружении всей современной софистики, – а тогда этому, правда ведь, не было бы имени, не правда ли?

А если наоборот, то тогда виноват, виноват, но почему, чудак, он сразу же не вывел меня из заблуждения?

Всего вам лучшего обоим.

    Б<орис>.

В книге 3335 стр<ок>. Старых просьб (и долгов, и т. д.) не повторяю .

А тем временем 20 октября Тарасенков отправляет наверх замечания к сборнику «Избранных переводов» Б. Пастернака.

В целом сборник приемлем. Однако необходимо:

1. Расположить материал так, чтобы в отделе переводов братских поэтов СССР сначала шли классики, затем современники.