Конечно, я пыталась контролировать себя, но я была в бешенстве. Она совсем потеряла совесть и пыталась отрицать то, что сделала, чем лишь сильнее разозлила меня — так разозлила, что я была неспособна говорить. Сразу после того, как я развернулась, чтобы гордо прошествовать обратно в свою комнату, тяжелый книжный шкаф со стеклянной дверью накренился и медленно стал падать прямо на Тайому. Я слышала, как вдребезги разбивалось стекло, когда он налетел на нее, ударив об пол и приземлившись на ее спину. Она не издала ни звука. В какой-то момент мне показалось, что она умерла — затем я увидела, что ее пальцы двигаются. Мамы с папой не было дома, так что только я могла помочь ей. Какое-то заклинание всплыло в моей голове, одно из тех, которые я вычитала в старых Книгах Теней. Не раздумывая ни секунды больше, я быстро сотворила его, и оказалась в силах поднять шкаф со спины моей сестры. Она выглядела сломленной. Кровь хлестала отовсюду из ее тела, где стекло проткнуло его, но она была жива. Я вызвала всех членов ковена, умоляя их спешить на помощь. Затем я начала повторять вслух по памяти каждое исцеляющее заклинание, которое когда-либо знала, чтобы остановить кровотечение. Уже через несколько минут мои родители и разные члены Ройсила врывались в дверь. Они умчали ее в больницу.

Тайома всё еще там и до сих пор без сознания, но доктора говорят, что она поправится. Мама с папой восхваляют меня бесконечно, говоря, что моя быстрая реакция и самообладание спасли ей жизнь. Но всё, о чем я могу думать, так это о моей ярости — моей глупой ярости из-за свитера — и о зрелище, как огромный шкаф наваливается на мою сестру.

Почему эти призраки хотят навредить нам?

— Ивэн

Я не имею ни малейшего представления, как долго просидела там в таком положении, но это должно было занять какое-то время. Казалось, словно каждую капельку воды из моего тела высасывают через мои глаза. Хантер просто сидел рядом на протяжении всего этого, покачивая меня снова и снова, как поступают с плачущим ребенком. Я была проблемой.

В конце концов, мое расстройство ослабло, и он убрал руки, чтобы я могла сесть прямо и вытереть лицо. Я заметила, что полностью промочила рукав его серой футболки. Очень уместно. Я залила все вокруг — почему бы ни Хантера тоже?

«Мне жаль», — пробормотала я, мое дыхание все еще прерывалось. «Мне так жаль. Это сделала я. Весь этот вред…»

«Что случилось?» — мягко спросил он.

«Я не знаю», — всхлипнула я.

«Ты ощущала что-нибудь физически? — сказал он. «Понимала что-либо происходящее?»

«Ты имеешь в виду, не считая звука разрывающихся труб и панического бегства людей за дверь?» — спросила я намного резче, чем намеревалась.

«Может быть, чаю» — предложил он, уходя от темы. Он взглянул на Морган, стоявшую, как я внезапно поняла, прямо перед нами. Она протянула мне бумажные платки Kleenex, в которых я отчаянно нуждалась. «Морган, ты не возражаешь?»

«Я за», — сказала она, выпрямляясь и направляясь на кухню.

«В голубой баночке», — подсказал он. «В задней части кухни».

После этого я просто сидела в течение нескольких минут, не говоря ни слова, таращась в пол и вытирая глаза, когда они снова начинали наполняться слезами. Он обнял меня за плечи и прислонил к себе. Я окончательно собрала волю в кулак, чтобы заговорить.

«Я не хотела, чтобы…», — я взмахнула рукой, пытаясь жестом обозначить потоп, мои слезы… по сути, всё, что случилось этой ночью.