— Был я там. Проездом.

— Шутишь?

— Я много где был, — сказал Ян. — Шарик — он маленький. А продукция ленинградских машиностроителей пользуется большим спросом в Южной Америке. Колумбия, Венесуэла, не говоря уже о Кубе. Так что места эти мне знакомы. Ты что, предлагаешь мне эмиграцию?

— Нет, командировку. Фирма отправляет меня туда. Надолго. Попробую убедить начальство, что мне нужен помощник.

Ян опустился в кресло-качалку, усадив Алину на колени.

— С тобой я готов хоть на Канары, хоть на Курилы.

Она вдруг встала, беспокойно оглядываясь.

— Где здесь туалет?

— Не туалет, а гальюн. По-морскому.

— «По-морскому», — передразнила она. — Лучше бы ты знал, как сказать «туалет» по-испански.

25. Во всем виноваты дети

Разговор с Никитой получился удивительно коротким.

— У меня проблемы, — начала Алина.

— Ничего не говори, — оборвал ее Котляр. — Все понятно. Мы ждали тебя в Шереметьеве, ты не прилетела, и все стало понятно. Ты в надежном месте?

— Да.

— К тебе сейчас вылетят наши люди. Максимум через пять, шесть часов они будут на месте. Жди звонка на мобильник, наведешь их.

— Спасибо.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

Вот и все. Не потребовалось никаких объяснений. Никита говорил с ней так спокойно и деловито, словно речь шла о банальной текущей работе. Возможно, он был готов к такому повороту событий. Недаром же Котляр предупреждал ее о какой-то зачистке внутри фирмы.

«Он знал, что это случится, — вдруг поняла Алина. — Все всё знали. Все вели свою игру, одна я ничего не понимала. Да, так и есть. Кто я такая? Марионетка. Они использовали меня втемную. Кукла не знает сценария. Ее просто дергают за нитки, и она пляшет, машет руками, кланяется зрителям… А теперь марионетку переоденут в новое платье и отправят в новый кукольный театр. Если с ней ничего не случится».

Несмотря на обиду, она все же была благодарна Никите. По крайней мере теперь она знала, что в эту самую минуту крепкие мужики из службы безопасности фонда собираются по тревоге. Скоро они погрузятся в самолет, принадлежащий фонду, прилетят в Питер и спасут Алину.

Она немного успокоилась, но тревога за сына по-прежнему не отпускала ее. Впрочем, этот страх был совершенно беспочвенным. Голопанов не сможет найти деревню, даже если захочет, и если у него еще будет время на поиски. Нет, этим жуликам сейчас придется больше беспокоиться о своей шкуре.

Ян ушел искать лодку, а Алина сидела в кресле-качалке, перебирая бумаги, которыми был набит портфель. Она прихватила с собой все, что попалось под руку. На всякий случай. Ей совсем не хотелось, чтобы некоторые документы попались на глаза милиции или Котляру. Например, вот этот злосчастный счет на покупку катера. Не надо было его подписывать. И договор с бандитским банком… Сжечь эти бумаги? Бесполезно. Все равно существуют дубликаты. Придется оправдываться.

Среди прочих бумаг в портфеле оказалась и лагерная документация, которой Алина до сих пор не видела. Штатное расписание с фамилиями и должностными окладами. Оказывается, в лагере работали шесть человек, включая самого Корша. Алине показалось странным, что некоторые работники согласились на такую низкую зарплату.

Корнеев Саша — 300 рублей. Кузнецова Олеся — 300 рублей. Саблина Рита — 500 рублей…

«Да это же дети, — догадалась Алина. — Те самые дети, для которых и затевался проект.