Раскалённым потоком расплавленного металла адский огонь влился в его голову, устремился ниже, хлынул в грудь и живот, опустился в ноги…

У человека не нашлось сил даже застонать. Он выронил оружие и, хватая воздух разверстым ртом, скрючился, прижал руки к животу, рухнул на колени и воткнулся лбом в степную почву. Попытка пошевелиться привела к всплеску огненной лавы боли. Превращённый в коленопреклонённую и бьющую челом статую, он видеть не мог, но пока слышал. Только бы никакой из мускулов не дрогнул невзначай…

– Не трогайте его, звери!!! – закричала его женщина. – Не смейте даже прибли…

Крик захлебнулся, как будто ей врезали под дых. После паузы он услышал прерывающийся голос:

– Как вы… с-смогли выб… раться…

– Всё очень просто! – охотно просветила звонкая солистка. – Ждали, ждали и дождались момента слабости. Мы верили, что обязательно проколешься. Ты сильная, спору нет, но вместе мы сильней тебя. Чтоб ты знала, царица отчуждённого тайничка, не одна ты желания исполняешь, нашлась альтернатива…

– Ха-аха, шар-ровая! – хохотнул басом «второй голос ансамбля».

– Ничего со мной не сделаете, – перебив звонкую и басистого, внезапно окрепшим, чётким голосом произнесла она. – Боль я вытерплю любую, хоть вселенскую, но убить меня вы не осмелитесь. Вместе со мной погибнете, вы же только в моём подсознании существуете, из глубин памяти вырвались, да, но в сознании долго не продержитесь. Убьёте меня – погибнет память, исчезнет сознание…

– Ничего-ничего, эту досадную расплату мы уж-ж как-нибудь пер-реживём! – снова перебил мужской голос, тот самый рычащий бас. – Смер-рть для нас избавление, лучше уж так, чем пр-розябание в твоей темнице.

– Шизофрения, конечно, на многое побуждает, и на самоубийство тоже, но я суицидальными наклонностями не страдаю и умирать не хочу… Не дождётесь. Надо было сразу стереть память о вас, о том, что вы вообще были, но поддалась приступу ностальгического сочувствия и пожелала оставить. Теперь расплачиваюсь материализацией теней… и развосьмерением личности.

– Твои желания слишком дорого нам обошлись, соратница, – опять вступила звонкоголосая. – Но здесь и сейчас не только они имеют значение. Нам тоже чего-то хочется, знаешь ли. Мы заслужили право на мгновение счастья в награду за то, что сотрём тебя с лика вселенной!

– Знаю я… ваши желания! Они доведут этот мир до небытия, и зачем тогда было его посещать, спрашивается?

– Человек – твоя главная слабость, – высказался мужской бас. – Ты слишком глубоко в себя его впустила.

– Человек моя главная сила! – убеждённо провозгласила Эли.

– Значит, с него и начнём. Зар-ряжай!! – гаркнул бас.

Наплевав на боль, Сталкер с огромным трудом, преодолевая сопротивление огненного всплеска, приподнял голову и увидел, что стволы уже направлены в его сторону и готовы к залпу. Совокупной огневой мощи нескольких оружейных единиц хватит, чтобы разнести его на кровавые ошмётки во вполне буквальном смысле.

«… ц!»

Только и успел он подумать в этой связи.

В смысле, конец.

Даром…

С верха заводской стены она смотрела на отряд спецназовцев, уходящих прочь, и видела только спину человека, с которым почти не говорила и виделась всего лишь раз, но с первой секунды встречи почуяла, что ей он предназначен судьбой…

Поэтому и отдала ему частицу себя, не раздумывая. И сейчас её согревала мысль о том, что подаренный медальон прильнул к его груди.