Но вопреки ожиданиям тайник был пуст. Сколько она ни шарила, так ничего и не нашла. Уложив все на место, она пошла к выходу. Мысли одна тревожнее другой терзали ее всю дорогу.

Подъезжая к своей остановке, Алка решила не выходить, а проехать еще две — до Колькиной берлоги. Может, хоть сегодня застанет его дома. Алка тяжело вздохнула.

После смерти родителей он стал для нее опорой и надеждой во всем. Она ни разу не видела его злым или недовольным. Он всегда ей улыбался, старался утешить или побаловать чем-нибудь. Но после той роковой ночи, когда погибла Лариса, все круто изменилось. Николай замкнулся, ушел в себя. В Алкину сторону даже не смотрел, считая ее косвенной виновницей происшедшего. А потом запил… Будучи трезвым, обходил ее дом стороной, а пьяный приходил, плакал навзрыд, как ребенок, и начинал жаловаться на всех и вся. Выклянчив у сестры деньги, гладил дрожащей рукой ее по голове и уходил.

Алла вздохнула: что с нами делает жизнь! Как часто получается, что самый родной и близкий тебе человек вдруг, в одночасье, становится чужим, и сколько бы ты ни бился, ничего не меняется, а он отходит все дальше и дальше, и достучаться до его сердца невозможно. А потом полоса непонимания становится все шире и шире, постепенно превращаясь в пропасть, преодолеть которую ох как трудно! Сколько за это время Алла сделала попыток вернуть расположение брата, но натыкалась на стену молчания и непонимания. Колька никого к себе близко не подпускал: ни к своим мыслям, ни к своему сердцу. Она знала, что он по-прежнему любит ее, но болью своей делиться не собирался, да и ее печали взваливать на себя не спешил.

Автобус фыркнул и остановился как раз напротив дома, где жил брат. Окна его квартиры приветливо светились.

— Проходи, сестренка! Сейчас кушать будем, — суетливо помогая ей раздеться, Колька зачастил. — Я как раз о тебе вспоминал. У тебя там в доме какое-то ЧП. А тут ты еще пропала. Я тебя вчера весь день искал, волновался.

— Коль! Это ты или нет, а? — Алка в недоумении уставилась на брата.

Колька обиженно засопел:

— Ты что мне, чужой человек? Сначала находка твоя, потом эти крутые объявились… с любимым твоим, — последние слова он почти выплюнул. — Потом труп у твоей двери. Я тут весь на нервах! Где тебя носит? А может, ты мужика себе нашла?

— Ага! На фоне общих событий романтической истории как раз и не хватает, — Алка потянулась и зевнула. — Да я согласна каждый день попадать в подобные истории, лишь бы видеть тебя в добром здравии.

Увидев вытянувшееся Колькино лицо, она заулыбалась:

— Да шучу я, шучу! А вообще-то ужасно приятно видеть тебя трезвым и знать, что ты за меня волнуешься, — Алка потерлась о плечо брата и вздохнула. — А вчера меня Володька Самохин спрятал. Коль, а что покушать-то есть, у меня живот подводит.

Готовил Колька отменно. Сказалось то, что рано стал сестре за няньку. И сейчас, глядя на уплетающую за обе щеки Алку, самодовольно ухмылялся:

— Нравится?

— Угу! — с полным ртом протянула она, потом, прожевав, добавила: — Я всегда удивляюсь, как ты почти из ничего ухитряешься приготовить такую вкуснятину?

— Так для родного же человечка старался! — лаская взглядом сестру, обронил Колька. — Ты ешь получше! А то одни глазищи остались!

— А ты чего не ешь? — Алка замерла и подозрительно уставилась на брата. — Что, на сухую не лезет?

— Да ладно тебе, — Колька отмахнулся от нее. — Я как в тот раз ушел от тебя, так ни разу и не выпил. С Володькой встречался, долго разговаривал.

Он внимательно посмотрел на сестру:

— Кстати, Ал, а где Серега?

— Хотела бы я знать! — она от возмущения даже приподнялась на стуле.