«Для своих земляков англичанин создаёт огромные благотворительные учреждения, которых нет ни у одного народа. Но чужестранец, которого судьба забросила на английскую почву и который попал в большую нужду, всегда может умереть на навозной куче, так как он не англичанин, т. е. не человек».

Мы для них – мусор, господа, от крестьянина до царя. Надо рвать отношения с этой империей зла немедленно! Хуже войны с англичанами может быть только дружба с ними!

– Вкус их блюд и вид их женщин сделали британцев лучшими моряками в истории и катастрофически испортили их манеры, – меланхолично заметил Клембовский. – Промышленная революция начертала на их родовых гербах девиз «Бизнес, несмотря ни на что». Стоит ли сразу бить горшки?

– Военный союз с такими партнёрами становится всё более сомнительным и опасным, – задумчиво произнес Потапов, – хотя я не представляю, как нам без них, в одиночку справиться с германцем.

– А это – вторая новость! – Непенин потряс листками. – Кайзер согласился на перемирие. Делегация уже выехала из Берлина. Мирные переговоры состоятся в Брест Литовске!

– А вот это, господа, уже по нашу душу! – Потапов удовлетворенно потёр ладони и обратился к Клембовскому. – Владислав Наполеонович, пора определяться! Мы с кем?…

– А вы, Николай Михайлович, насколько я понял, уже определились? – прищурился Клембовский.

– Так точно! – по уставу ответил Потапов. – Быть руководителем России, бороться с англосаксами и остаться при этом в живых – очень сложное искусство. Поэтому я намерен подать рапорт в новую армию Сталина. А вы?

– Экий вы торопыга! Может не стоит пороть горячку? Все таки мы в одних окопах сидели бок о бок с англичанами почти три года, а вы им уже войну объявляете. Разумнее дать возможность объясниться, предоставить, так сказать, второй шанс…

– Простите, Владислав Наполеонович, – вмешался Едрихин, – иногда давать второй шанс значит подарить еще одну пулю тому, кто первый раз в вас не попал, потому что промахнулся.

– Тогда разрешите следующую коллизию, – Клембовский подошёл к Потапову вплотную. – Мы, по настоятельной просьбе генерала Бонч Бруевича и его революционного брата, совсем недавно приняли решение о содействии большевикам. Как вы знаете, им благоволят и наши союзники. Однако в последние несколько дней мы наблюдаем резкое размежевание в руководстве партии, неожиданное выдвижение на первый план малоизвестного революционера Сталина и резкое недовольство его активностью заграничным бюро. Дело идет к открытому конфликту. На чью сторону в таком случае мы должны встать?

– На сторону России, – вздохнул Потапов. – Партии пусть разбираются со своими внутренними делами без нас. У них своя работа, а у нас своя – Родину защищать!

* * *

– Каков наглец, а! Мерзавец! Так беспардонно и грубо! – депутат Государственной Думы от партии кадетов, обычно степенный и представительный Андрей Иванович Шингарёв метался по опустевшей казарме Волынского полка, как лев в клетке. Сюда доставили всю Думу почти в полном составе.

– Не понимаю, чем вы недовольны, – пробуя рукой продавленную кровать, меланхолично отозвался меньшевик Чхеидзе, – все присутствующие проголосовали за войну до победного конца. Сталин объявил, что каждому, желающему продолжать военные действия, он даст возможность лично участвовать в этом процессе. Как видите, обещание своё выполняет. Солдаты ехать на фронт не желают, – он обвёл рукой пустую казарму, – учебные роты распущены по домам, а наша с вами задача – заменить их, показать личным примером с оружием в руках, как надо любить Отечество.