– Да. Результат детства, проведенного в Сербии… Вы там были когда нибудь?

– Нет.

– Очень рекомендую. Балканы – край, поцелованный господом. Там прекрасно всё.

– Однако, Луи…

– Ваш гонорар на столе и если вы не против…

– Конечно же. Как предпочитаете? – фру Суменсон, одним движением прошелестев лежащими на столе купюрами, спрятала их в сумочку и провела пальчиком по своему платью от декольте до бедра.

Старичок погладил свою бороду, опустил руки на колёса инвалидного кресла, и фру Суменсон оценила, насколько они сильны – коляска быстро подкатила к даме, затормозив в дюйме от её ног.

– Как видите, я ограниченно дееспособен, поэтому предпочитаю, чтобы моя партнёрша была в аналогичном положении – это уравняет шансы и даст мне возможность снова почувствовать себя полноценным мужчиной. Ну вы меня понимаете?

– Мне раздеться?

– О нет, я привык с этим справляться сам. Располагайтесь в спальне, Марта вам поможет, я сейчас буду…

Толстая уродина, уложив Фру Суменсон на безразмерную кровать, надёжно прикрепила её кисти ремнями к металлической спинке и последним движением накинула на лицо что то похожее на собачий намордник с деревянным шариком, больно уткнувшимся в губы. Фру Суменсон фыркнула и дёрнулась, но та, которую клиент назвал Мартой, неожиданно приятным голосом прояснила:

– Не беспокойтесь, это ненадолго, мсье де Фюнес обожает поговорить.

Шарик в общем не сильно беспокоил, хотя противно давил на язык, из за чего Фру Суменсон могла только мычать. Но так как желание клиента – закон, особенно такого денежного, куртизанка утихла, успокоилась и даже успела разглядеть на удивление маленькие, изящные, розово просвечивающиеся на свету ушки Марты.

– О! Я смотрю, что тут всё уже готово! – раздался голос клиента, неожиданно перешедшего на хороший русский язык. В комнату вкатилась инвалидная коляска. – Прекрасно, прекрасно! Тогда, Евгения Маврикиевна, не будем терять время и сразу перейдём к делу. Обещаю, что тот сексуальный опыт, который вы приобретёте сейчас, не пойдёт ни в какое сравнение со всей вашей предыдущей богатой практикой. Сегодня у нас будет вечер воспоминаний, и вы испытаете множество эротических переживаний.

Имя отчество, известное всего нескольким людям в Петербурге и только одному – в Стокгольме, произнесенное без акцента по русски, прозвучало, как гром среди ясного неба, заставив фру Суменсон задёргаться… Под куртизанкой заплясала увесистая кровать, а закрытый кляпом рот исторг невнятное, продолжительное мычание.

– Мы только начали, и сразу такой яркий оргазм, – кротко произнёс благообразный клиент, поглаживая бороду. – Милочка, вы, когда закончите, дайте знать, и продолжим наше увлекательное знакомство…

Поняв, что вырваться или позвать на помощь не получится, фру Суменсон прекратила бесполезно брыкаться, запрокинула голову и застонала, коря себя за утрату бдительности.

– Вот и прекрасно! – удовлетворенно усмехнулся старикашка. – Вы меня не разочаровали. Всё идёт по плану. Швейцар, услышав эти звуки, поймет, что наше времяпровождение не противоречит декларированным намерениям и, закрыв входную дверь, отправится коротать время в дворницкую. А мы продолжим. Кроме нас в отеле никого нет. Вы – мой единственный слушатель, и я твёрдо намерен развлечь вас занимательной беллетристикой, а потом предложу дополнить мой рассказ известными вам деталями. От желания или нежелания это делать зависит вся ваша дальнейшая судьба. Послушайте, подумайте. Вы умная женщина. Надеюсь, сделаете правильные выводы. Итак…

Старичок умильно сложил руки на груди.

– В Петрограде есть солидное строение в Басковом переулке на углу Сергиевской. Пятиэтажный, внешне неприметный многоквартирный жилой дом в широкой излучине Невы имеет отношение к трем другим, всемирно известным зданиям в Стокгольме, Лондоне и Нью йорке.