В этой мутной водичке, конечно, не обошлось без шаловливых ручек сразу трёх разведок – шведской, германской и английской. Но при всей их активности это были только дрожжи. Своего кондового, самобытного, круто замешанного националистического теста, настоянного на сельском чванстве и искусственном социальном превосходстве, хватало вдоволь. В смысле национальной нетерпимости и ксенофобии финны давали сто очков вперёд любой европейской нации.

«В назревающей революции в Финляндии за разжигаемой русофобией стоит желание сделать русских козлами отпущения за все и любые проблемы и, тем самым, обосновать „собственные идеи“, … без внешнего врага поднять массы на войну сложно», – писал популярный финский историк и публицист Оути Каремаа.

Одним из тех, кто на практике претворял в жизнь эти постулаты, был Отто Куусинен, удивительно органично совмещавший пещерную ненависть ко всему, имеющему прилагательное «русский», с пролетарским интернационализмом и любовью к буржуазному образу жизни.  Отто всегда умел держать нос по ветру. В 1911 году, тридцати лет от роду, он стал вторым председателем социал демократической партии Финляндии, занимавшей 40 % мест в финском парламенте. В это же время его ближайшим соратником был Суло Вуолийоки, крупный землевладелец и миллионер. У кого было больше миллионов – вопрос спорный.  Куусинен всегда слыл гедонистом, искусным дипломатом, хорошо знал закулисную великосветскую жизнь и обстановку в Европе. Как рыба в воде, ориентировался среди революционных партий и течений, но теснее всего сотрудничал с мировой социал демократией, в первую очередь немецкой, французской и скандинавской. Самозабвенно агитировал за мировую революцию, но, образно говоря, всегда оставлял ногу в дверях национальной буржуазии. Его борьба с «проклятыми капиталистами» носила исключительно избирательно национальный характер.  Среди профессиональных революционеров Куусинен быстро стал незаменимым специалистом, имеющим потрясающее чутьё, богатый опыт разработки и реализации финансовых махинаций и операций интимного характера, о которых не принято писать мемуары.  Никто не знает, сколько конкурентов, неугодных различным влиятельным лицам, стали жертвами революционеров, отправившись в мир иной, как «гады эксплуататоры» и «цепные псы самодержавия». Такой способ сведения счетов сбивал с толку, уводил от реальных заказчиков и заводил в тупик криминалистов, а Отто пожинал плоды в виде конкретной финансовой благодарности и индульгенций за свои незаконные делишки. В 1917 году звезда Отто Куусинена засияла на политическом небосводе особо ярко. Через его руки из Швеции в Россию шла военная контрабанда, нелегальная литература и серые финансовые потоки, а сразу после Нового года от английских товарищей поступил солидный заказ на ликвидацию товарного количества русских угнетателей из числа старших офицеров, штурманов и механиков Балтийского флота. Обезглавленные русские корабли, лишенные ключевых специалистов, должны лишиться возможности выходить в море, утратить боеспособность и по окончанию войны стать лёгкой добычей настоящих хозяев морей – британцев. Прекрасно! Просто замечательно!

Этот заказ, как перчатка на руку, надевался на задачу, поставленную подпольным революционным комитетом – поднять матросский бунт и обеспечить поддержку готовящемуся в Петрограде государственному перевороту. На щит поднималась законность революционной экспроприации и поощрялись погромы. Знающий человек под революционным зонтиком мог произвести точечные изъятия наиболее ценного компактного имущества проклятых буржуев. Ашберг и Ганецкий за весьма скромный процент обещали оперативную реализацию экспроприированного с последующей легализацией капитала в далёкой Америке.

Дух захватывало и голова кружилась при одной мысли об открывающихся перспективах.