В 1914 году Николаи изменил своей традиции. 23 августа конный отряд кирасиров Его Величества под командованием штабс ротмистра Чебышева вошел в город. Следует признать: установился довольно мягкий оккупационный режим, а культуру русских отмечали многие обыватели. Русские офицеры, в массе своей носители специфической корпоративной этики, идеалов офицерской чести и достоинства, определили соответствующее отношение к мирным бюргерам. Да, комендантский час ограничивал передвижение. Согласно военному положению, выход из домов после 9 часов вечера запрещался. Более того, на город даже наложили контрибуцию в размере пятидесяти тысяч марок. Но, с другой стороны, для поддержания эффективного снабжения сельскому населению разрешалось въезжать и выезжать из Тильзита. Были открыты школы, работали рестораны, кафе, торговали в магазинах и на базаре. Пользуясь этим, агенты Николаи ни на один день не прекратили свою работу, шастая под видом бауэров по оккупированной зоне и исправно поставляя в Кенигсберг свежую информацию о дислокации и передвижениях армии противника. Русский поэт Сергей Александрович Соколов, писавший под псевдонимом Кречетов, побывав здесь в начале сентября, оставил в дневнике следующие строчки: «Вот и Тильзит позади с его внушительными памятниками, с его модными кафе и магазинами, с его кокетливыми виллами, с его подвижной, но молчаливой уличной толпой». Тонко и остро чувствующий, он уже тогда видел некую зловещую ауру внешне мирного спокойного населения.

Немцы всегда оставались патриотами националистами, не изменив себе и в 1914 году. Несмотря на все милые улыбочки и приветствия, они воспринимали царские войска как врагов оккупантов. Очень скоро русские солдаты на собственной шкуре ощутили «миролюбие» тильзитцев… В ходе ожесточенных боёв и русского отступления, когда после гибели всех офицеров окруженные противником остатки одной из рот и сотни хотели сдаться, немцы расстреляли их из пулеметов. Раненых, по показаниям очевидцев, «мирные» бюргеры пруссаки «обливали керосином и сжигали».

С тех пор Николаи в Тильзите не был. Последние два года – безвылазно на Западном фронте. И вот его срочно выдёргивают обратно на Восток с требованием найти какой то секретный штаб русских, управляющий неожиданно удачным наступлением, обеспечить свежей разведывательной информацией ставку в Спа, пресечь деятельность вражеских шпионов в тылу германских войск. «Хорошо, что не потребовали силами моих агентов отбить Митаву, – подумал Вальтер. – Это было бы логичным завершением».

Прибыв в Тильзит и получив у коменданта ключи от своей старой явочной резиденции, разведчик добрался до неё только к вечеру. Весь день ушёл на выяснение расположения штабов и частей, держащих приблизившуюся линию фронта, получение от начальников оперативной информации. Добрался до скромного домика на окраине города на Ragniter Strasse, когда стемнело, совершенно разбитый, уставший, как собака, с нестерпимым желанием принять душ и уткнуться в подушку. Остановив машину перед самым входом, отпустив денщика, легко вбежал по ступенькам, повозился с замком, прошёл в прихожую, с наслаждением скинул осточертевшую тяжелую шубу и стянул перчатки.