Проследить этапы любви Рочестера достаточно просто. Вот письмо, напечатанное «капитаном» Смитом (вместе с ответом мисс Барри), пусть и не включенное в «Собрание писем Рочестера», подготовленное Чарлзом Гилдоном, но, судя по всему, подлинное. Здесь Рочестер предстает пылко влюбленным и потому не брезгующим традиционной для писем такого рода риторикой:

Поскольку я лишен возможности видеть Вас (что для меня невыносимее самой сладкой смерти) и не могу жить, не лицезрел Вашей красоты, жду от Вас указаний о том, как бы мне вновь вкусить блаженства в Вашем обществе, а ежели мне будет в этом отказано, Вы тем самым вонзите кинжал в мое и без того кровоточащее сердце.

Ответ мисс Барри краток и деловит:

Сэр, завтра граф П[ембрук] уезжает из Лондона, и в десять утра я буду к Вашим услугам на пьяцце Ковент-Гардена; а до тех пор прощайте, мой дорогой, мой самый дорогой Рочестер.

В письмах, опубликованных Гилдоном, смена тона очевидна. Мы находимся на этапе любовного обладания. Страсть доминирует, но уже не безраздельно; слышатся нотки нежности; постепенно нарастает ревность, в конце концов оборачивающаяся чуть ли не ненавистью.

Сначала слышишь, как Рочестер с шутливой серьезностью (называя себя при этом самым диким и фантастическим чудаком на всем белом свете) призывает подругу вспомнить

миг Страшного суда, когда мы открыли друг другу сердца и по твоему призыву поклялись говорить святую правду, и произошло это только вчера, потому что вчерашним я вечно буду называть день, когда я видел тебя в последний раз, ибо все, случившееся между минувшей нашей встречей и предстоящей, не имеет ко мне никакого отношения, а если и имеет, то лишь как затяжной приступ полуобморочной тошноты, исключающий саму возможность счастья и радости. Тут моего внимания домогается один несносный болван, мешая мне закончить письмо, — разрази его сифилис; его — и любого или любую, кто не дает мне возможности думать о тебе; но вечером я тебя увижу—и стану счастлив, вопреки всем болванам вселенной.

Насмешливая библейская аллюзия, которой открывается эта цитата, более чем характерна для стиля Рочестера. Одно из писем Сэвилу он закончил словами: «Libera nos a malo — Ибо Твое есть Царствие Мое, Сила и Слава, ныне и присно», тогда как при другой оказии он переделал религиозное стихотворение Фрэнсиса Кварля «Зачем в тени возлюбленный Твой лик?», заменив Господа Бога в качестве подразумеваемого метафизического собеседника на земную возлюбленную:

Весьма вероятно, что эта несколько кощунственная пародия и только что процитированное письмо принадлежат к одной и той же поре и имеют общего адресата — женщину, которая за пять фунтов ложится с каждым.

До нас дошли тридцать четыре недатированных письма Рочестера к мисс Барри — дошли в напечатанном виде; рукописный оригинал не уцелел. Их отношения скорее всего завязались в 1674 году и наверняка прервались в 1678-м, вскоре после рождения ребенка. Порядок писем, принятый в публикации, вроде бы никак не связан с их возможной датировкой, и мне кажется оправданным несколько перетасовать их с тем, чтобы у нас на глазах промелькнула нить, ведущая от нежной шутливости первого письма к неприкрытой грубости последнего. Вот, например, письмо, вне всякого сомнения, принадлежащее к раннему периоду:

Мадам, в моей жизни больше нет ни минуты, которая не обернулась бы для меня лишним доказательством того, как я Вас люблю; отсутствие или недостаток удовольствия от дел, с Вами никак не связанных; приятное, пусть и неоднозначное, волнение, охватывающее меня всякий раз, стоит мне о Вас подумать или хотя бы мимолетно вспомнить; и, наконец, вечное беспокойство, в котором я пребываю от Вас вдали, — все это в достаточной мере убеждает меня в том, что я воздаю Вам должное, любя Вас так, как не была доселе любима ни одна женщина на земле.