— Да говори же, черт возьми!

— Ну… около часа, может быть, меньше. А вы что, сами не помните?

— Нет, — буркнул я, — ничего не помню. Глаза у него сузились.

— Так вы, выходит, не помните, как сунули мне сотню?

— Что за сотню?

— Раз так… — Он вздохнул. — Погодите, я сейчас. — Лицо его помрачнело.

— Оставь ее себе. — Я схватил его за руку. — Если я дал тебе сотню, она твоя… Послушай, парень, я частный детектив. Или я уже говорил?

Рыжий кивнул, тараща на меня глаза.

— Я провожу расследование. Увы, к несчастью, меня ранили… ударили по голове. Совсем недавно — один парень треснул меня по затылку. Посмотри, если хочешь. — Я повернулся к нему спиной так, чтобы ему бросился в глаза приклеенный сзади кусок пластыря.

Когда я обернулся, рот у него был открыт так, словно он готовился исполнить сольную партию. Парень немедленно закивал.

— Вот это да! — выдохнул он. — Ну и ну!

— Послушай, сынок, — перебил его я, — расскажи-ка мне, и поподробнее, что я делал сегодня. Конечно, то, что тебе известно. В долгу не останусь…

Он протестующе поднял руку:

— Мистер, ваша сотня для меня и так дар Божий! Мне в жизни столько не платили! Будем считать, что мы в расчете!

И парнишка рассказал мне все, что знал, и постепенно перед моими глазами обрисовалась более-менее четкая картина того, что произошло около часа назад. Это заставило меня вскочить на ноги и кинуться наверх. Правда, не в 524-й номер.

Я не верил своим ушам.

— Так я принес с собой магнитофон?! А потом что?

— Вы наняли меня, мистер. Заплатили мне столько, что я ваш должник навечно.

— Черт бы тебя побрал, я уже успел пожалеть об этом! Можешь провести меня туда?

— Конечно.

Лифт выкинул нас обоих на пятом этаже, мы прокрались по коридору и бесшумно проскользнули в номер 522. Комната была пуста. Мы вошли, и я, прикрыв за собой дверь, навалился на нее всем телом. Дыхание у меня пресеклось.

Посыльный с тревогой посмотрел на меня.

— В чем дело, мистер? — В пустой комнате его голос гулко отдался эхом.

Я скривился и приложил палец к губам. Парень в ответ стиснул зубы и понимающе закивал, потом повернулся и ткнул пальцем в сторону открытой двери шкафа. Рядом стоял магнитофон.

Он был на месте, точь-в-точь как рассказал этот парнишка! Я подошел к нему на негнущихся ногах. Пленка медленно наматывалась на бобину, и я заметил, что ее осталось не больше чем на несколько минут. Я убрал из шкафа микрофон, выключил магнитофон и вложил на место шнур. Кивком поблагодарил посыльного и на цыпочках направился к двери, зажав магнитофон под мышкой.

Потом я приоткрыл дверь, и мой рыжий приятель одним глазом выглянул в коридор. Он внимательно осмотрелся по сторонам и сделал мне знак — я осторожно выбрался вслед за ним. Кошачьими прыжками я пронесся по коридору, даже не дождавшись, пока паренек запрет дверь.

Встретив его у лестницы, я спросил:

— Погоди-ка, я забыл, как тебя зовут, парень?

— Так вы ж прозвали меня Рыжим. По мне, так имечко ничуть не хуже других.

Пошарив в карманах, я выудил бумажник. Утром там были две сотенные бумажки, сейчас лежала одинокая Двадцатка. Я вытащил ее и протянул ему:

— Идет, Рыжий. Как насчет того, чтобы выполнить еще одну просьбу?

Он решительно оттолкнул мою руку:

— Не надо больше денег. Что надо делать?

— Поднимись в номер 524 и постучи.