Ранним утром женщины обнаружили, что мужчин рядом нет. Трудно отделаться от мысли, что мужчины умышленно постарались не будить их, чтобы тайком сбежать. Да-да, именно это они и сделали.

Женщины решили капитулировать. Они отправились обратно на свой берег, печальные, разочарованные, опустошенные — как будто покинутые. Позже, однако, заявились охотники, бухнули перед ними труп какого-то лесного зверя и даже разделали его, чтобы удобнее было жарить на костре. Получалось, что они даже вроде бы и прощения просят.

Такого рода случаи и ситуации множились, доверенные хроникам комментарии включали рассуждения и замечания относительно мыслительных способностей мужчин. Можно ли вообще считать их умственно полноценными? Вряд ли швыряние камушков в воду с утра до вечера можно отнести к занятиям разумного существа. Как минимум, на них иногда находит… Возможно, полнолуние влияет. Если луна управляет женским организмом и его циклами, то может и здравый ум обратить в помешанное состояние. В результате обсуждения постановили, что мужчины если и не сумасшедшие, то уж, во всяком случае, умственно ограниченны.

Нашлись, однако, женщины, не захотевшие покинуть долину. Они заявили, что им здесь больше нравится. Затем они возвратились, одна за другой, злые и запуганные, все до одной беременные. Чрева их налились, и мужчины им сказали, мол, нечего им там делать, хотя женщины и старались быть полезными: разделывали трупы животных, поддерживали огонь, убирали мусор.

«Идите домой!» — велели им, хотя некоторым домой вовсе не хотелось. Женский берег с множеством беременных и крошек-детей: грудных, ползающих, ковыляющих и уже бегающих — никак нельзя было назвать мирной обителью. Хотя для детей это место было более безопасным и веселым, со множеством развлечений на скальном пляже, в ласковых морских волнах.

Некоторым женщинам резкое отличие женского берега от мужской долины казалось непереносимым. И все же посещения продолжались. Мужчины частенько заглядывали в пещеры, женщины регулярно наведывались в долину, за гору.

Затем произошел конфликт, выгнавший мужчин из их долины в леса.

Мужская молодежь все время измышляла для себя новые и новые испытания, и наконец им взбрело в голову такое, что послало Марону «в безумном гневе» через гору к Хорсе. Марона… Это имя появляется здесь, кажется, впервые; впрочем, это же относится и к Хорсе. Мы не можем сказать, является ли имя с корнем Мар-, Маро-, Мери подобными им личным или же представляет собой титул руководительницы женщин.

Молодежь, запасшись длинной и прочной лубяной веревкой, направилась к Расщелине, где один из этих «героев», обвязавшись вокруг пояса, нырнул в провал, на платформу, чтобы надышаться ядовитых испарений. В задачу остальных входило дождаться, пока этот умник окончательно одуреет, потеряет сознание, и вытащить его обратно, не дав ему надышаться до смерти. Они все проделали это один за другим и постановили, что тот, кто не пройдет процедуру, не будет считаться взрослым.

Марона пошла к мужчинам одна и нашла Хорсу в лесу на охоте.

Наша хроника сообщает, что Марона напала на Хорсу с кулаками и ее пришлось утихомиривать. Женская хроника уверяет, что Хорса вообще ничего и не знал, не понимал, в чем он таком провинился, что из воплей ее вообще трудно было что-либо разобрать: «Не задумываешься о том, что делаешь…», «Не думаешь о последствиях…», «Младшие мальчики подражают старшим во всем, а если они попытаются прыгать на платформу, то используют веревку из водорослей, которая сразу лопнет, да к тому же они дети!!! Понимаешь (дальше поток оскорблений), дети!!! То, от чего взрослый дурень лишь теряет сознание, убьет малыша! Они все могут просто свалиться в дыру!»

— Ты собрался убить всех наших детей? — кричала Марона, и Хорса, и вправду не задумывавшийся о последствиях (ему и в голову не приходило, что сосунки обязательно полезут вслед за недорослями), тут же проорал в ответ, что нечего разоряться и что он прекратит это развлечение немедленно и навсегда.