– Кажется, да, – ответила я, жалея, что не захватила с собой диктофон. Мне с трудом удается понять, что говорит Джейкоб, потому что говорил он быстро, проглатывая окончания слов. Но общий смысл я, кажется, уловила.

– Позвольте следующий вопрос: что будет с нами, если ничего не получится?

– Во-первых, такой вариант невозможен, – серьезно ответил Джейкоб. – Да, у нас мало времени. Да, у вас мало опыта. Но мы здесь для одной цели: сделать Диму звездой. Мы применим весь свой опыт, а вы потратите все свое время для того, чтобы это получилось.

– И все же…

– Что вы хотите услышать? Что я найму бандитов и убью вас? Этого не будет. Если провалится все, то у меня будут очень большие проблемы и мне будет совершенно не до вас. Я буду пытаться спасти центр и его артистов, судьба которых зависит от благосостояния компнии. Я думаю, не сильно преувеличу, если скажу, что судьба центра зависит от успеха нашего с вами предприятия.

– Будем считать, что я поняла, – ответила я, чтобы не показаться совсем уж тупой, хотя, видит бог, я ничего не поняла, но задать откровенный вопрос: мы денег должны будем или нет? – я не решалась.

– Тогда давайте следующий вопрос!

– У меня больше нет вопросов, я думаю, они появятся, когда мы начнем подписывать документы.

– Ника, у нас нет времени на это ерунду. Вы подпишите контракт на условиях, которые обсудили в Москве, и мы приступим к работе. Я бы вообще не подписывал с вами ничего, оставив это на потом, когда утихнут страсти, но юридически я не смогу запустить проект без надлежаще оформленных документов.

– А если нас что-то не устроит? – напрягаюсь я.

– Нас тоже может что-то не устроить, но мы на все закроем глаза, Ника. На все, как и вы. Мы ступаем на очень тяжелый путь и пройти его сможем, только доверяя друг другу. У нас нет времени строить кирпичный мост, безопасный и прочный; мы не можем позволить себе засесть над бумагами и вылизывать каждый пункт.

«Мягко стелите, Джейкоб, а вот не твердо ли будет спать?» – подумала я. Задница зазудила, я почувствовала, что вот он, подвох. Нужно настоять, дожать, закрутить эту гайку и отказаться напрочь от сотрудничества на доверии, но я почему-то хотела просто верить Джейкобу.

Брэдли спокоен и уверен в себе.

Дима молчит.

Я потягиваю прохладное и правда чудное вино (Джейкоб не обманул!). Думаю, а не затягиваю ли наши задницы в пропасть, из которой потом не выберемся?

Дима все еще был подавлен отказом Васи поехать с ним. Он воспринял это как предательство и никак иначе. Я бы тоже, наверное, так считала. Васин поступок по отношению ко мне был чистой подставой, за которую надо бы устроить темную, но я уже влезла во все это по самые серьги, и назад нельзя. Да и к тому же нравится мне все это, черт возьми. Нравится! Может быть, поэтому я так хочу верить Джейкобу, несмотря на нестерпимый зуд в попе?

Испустив вздох раненой слонихи, я перевела взгляд на Диму и вдруг заметила в его глазах нечто такое, чего раньше не было. Он готов. Он ждет решения от меня, а я жду, что он будет распоряжаться своей (и моей) жизнью сам, но именно в этот момент я должна принять командование на себя навсегда. Отныне я должна решать все, я сама должна взять себя эту ответственность, а Дима покорно пойдет за мной.

Осушив бокал, я поставила его на стол, раздавила языком о небо последние капли божественного винца и торжественно сказала:

– Ну что, босс, у меня последний вопрос: когда начинаем?

Первую ночь в Лос-Анджелесе мы не спали. Нет, не надо ничего такого думать – мы даже не пили. Дима молча лежал в кровати, а я листала контракт, пытаясь сообразить, где здесь подвох.