– Мне нравится. А что дальше?

– Раскидать образы для начала и сплести историю. Любую. Что ты хочешь?

– Про жестокую любовь у нас ничего не было.

– У нас вообще мало что было, – усмехнулся Вася, – но давай про жестокую любовь.

Я только кивнул. Процесс заворожил меня. Вася писал куплеты, припевы, несколько раз переписывал их, распевал. Потом сказал, что нужно написать «бридж», я не стал уточнять, что в его понимании есть «бридж», а когда он стал писать, я понял, что он имеет в виду «мостик» между основной песней к кульминации. Музыкально это обычно красивый проигрыш, но в современной музыке этот проигрыш наполняют развязкой и основной мыслью всей песни.

– Если в бридже герой перерождается, что-то понимает и меняется, то последний припев, бывает, отличается от первых двух (или трех, зависит от песни), – сказал Вася, – наш герой должен все это пережить, да? Значит, высушим слезки.

Он колдовал над текстом, пока я убирался в квартире. Я успел перемыть всю посуду и даже пропылесосить, а Вася все еще работал над текстом. Тогда я еще раз поставил чайник и только к тому моменту, когда ароматный цикорий оказался у него под носом, со словами «Все, я закончил!» он пододвинул два листка формата А4 с аккуратными столбиками текста.

– Ну как тебе? – спросил Вася, глядя как я читаю.

– Я не знаю, как мы это споем, но мне очень нравится, Вась! А что делать-то будем? Совсем рифмы нет.

– Поехали к синтезатору, – велел он.

Мы разместились у меня в комнате, я положил текст на подставку и выжидательно посмотрел на Васю.

– Нам что нужно? – спросил он. Я пожал плечами, он закатил глаза и сказал: – Мелодию припева, давай пробовать. У тебя есть на примете что-то? Или сыграем на ту, что я слышал?

– Она не моя, – соврал я, – это чужое произведение. Давай свое придумывать.

– Хорошо, – ответил Вася. – Начинай.

Я попиликал на клавишах, почувствовал упругость без струн и сложил несколько аккордов.

– Неплохо, – кувнул Вася. – Пробуй петь, не обращая внимания на то, как сложен стих. Сколько нужно слов и слогов в строчку, столько и пой. Я стал пробовать, но все время спотыкался, Вася тут же подсказывал другие слова. Вложить все слова в строку у меня не получалось, и Вася безбожно резал текст, оставляя за скобками больше, чем мы уложили в стих.

…Когда песня сложилась, мне осталось только записать аккорды. Я глянул на часы. Половина седьмого. Утра?

– Вася, сколько времени?

– Половина седьмого. У нас ушло пятнадцать минут, ого. Быстро мы.

– Что? Пятнадцать минут?

Я был поражен. Я помнил, сколько времени у меня ушло на то, чтобы сочинить Мою Мелодию, сколько времени я подбирал музыку для «Better Then Love» и «Roberto». А сейчас все получилось быстро.

– Когда запишем ее? – спросил я.

– Пусть отлежится пару дней, а потом еще раз послушаем и запишем, хорошо?

Я кивнул. Есть, босс.

Ника

Я боялась согнуть руку в локте – из вены торчала иголка. А если она проткнет вену насквозь? Я умру? Хотя сейчас, наверное, это было бы одним из лучших выходов. С такой работой и такой жизнью лучше уж умереть. Позже мне скажут, что иголка в вене эластичная, не острая, и проткнуть ничего кроме воздуха или потока крови не может. Я не стала спрашивать, а как тогда она туда попала, тупая наша? Наверняка ей помогли… ой, да ладно, не о том речь.

Я пришла в сознание в машине «Скорой помощи», кто-то гладил меня по голове.