— Я понимаю это так, — подытожил я. — Ты уверен, что подправленное тобой колесо рулетки непременно тебя послушается, и ты выиграешь огромную кучу деньжищ, отчего Каналес просто взбесится. Поэтому ты хочешь появиться у него в казино, имея защиту — в моем лице. Вот что я тебе скажу. Я думаю, эта идея — полное безумие!

— Почему? Совсем не безумие, — возразил Лу. — Каждому рулеточному колесу свойственно вертеться в определенном ритме. Если бы ты хорошо знал рулетку…

Я улыбнулся, пожав плечами.

— Ладно, пусть так — в этом я ничего не смыслю. С рулеткой вообще никогда не баловался. Сдается мне, что ты ставишь капкан сам себе, но я, конечно, могу и заблуждаться. Дело не в этом.

— А в чем? — испуганно спросил Лу.

— Я не слишком люблю роль телохранителя — впрочем, это тоже не самое главное. Короче, я должен верить в то, что игра будет честной, за исключением того подвоха, о котором ты упомянул. Но предположим, что я в этом усомнюсь. Тогда я брошу тебя, и ты угодишь за решетку. Или, допустим, мне покажется, будто все идет как надо, а Каналес со мной не согласится и станет себя вести как очень плохой мальчик. Что тогда?

— Так поэтому мне и нужен парень со стволом, — сказал Лу; ни один мускул не дрогнул на его лице, двигались только губы.

Я продолжил:

— Может, я достаточно крут, чтобы выполнить подобную работу, — хотя я в этом совсем не уверен — но меня тревожит совсем иное…

— Всё. Забудь, — вырвалось у Лу. — Меня уже достали твои переживания.

Я вновь усмехнулся, наблюдая, как его руки в желтых перчатках выбивали нервную дробь по поверхности стола. Я медленно произнес:

— Ты не очень-то похож на парня, который умеет разжиться таким путем. А я еще меньше похож на парня, который захочет при этом прикрывать твою спину. Так что…

— Понятно… — протянул Лу.

Он стряхнул пепел прямо на блестящую поверхность стола и наклонился, чтобы сдуть его. А потом, словно переходя к другой теме, сказал:

— Со мной поедет мисс Глен. Она сногсшибательно выглядит — такая высокая, рыжая. Работала когда-то моделью. Отлично ладит с кем бы то ни было. Она займется Каналесом, чтобы тот не дышал мне в спину. Прорвемся. Я только сейчас сообразил, что надо тебе о ней рассказать.

С минуту я молчал, потом заметил:

— Ты прекрасно знаешь — я едва развязался со слушаниями в Большом жюри присяжных, где дал показания, что видел Мэнни Тиннена. Видел, как он вылез из машины, чтобы обрезать веревки на руках Арта Шеннона, которого они, начинив свинцом, вышвырнули прямо на дорогу.

Лу безмятежно улыбнулся.

— Это очень кстати для крупных жуликов, играющих в большие игры, — тех, которые втихаря подписывают контракты и держатся в тени. Между прочим, говорят, что Шеннон был честным малым и рулил советом как следует. А его так подло убрали…

Я кивнул. Говорить об этом мне совсем не хотелось.

— У Каналеса нос почти всегда в кокаине… Да и не исключено, что рыжеволосые не в его вкусе, — предположил я.

Лу не спеша поднялся, взял со стола трость и уставился на кончик пальца в желтой перчатке. Выражение лица у него было почти сонное. Потом, помахивая тростью, он направился к дверям.

— Ладно, увидимся, — бросил он.

Я дождался, когда он взялся за ручку двери, и только тогда сказал:

— Не обижайся, Лу! Я загляну в «Лас-Олиндас», если тебе так необходимо, чтобы я был рядом. Я не возьму с тебя ни гроша, только заклинаю Всевышним, не слишком там на меня пялься.

Он медленно облизал свои губы и проговорил, не глядя мне в глаза:

— Спасибо, малыш.