* * *

Шаги альбиноса стихли за закрытой дверью. Малверн стал очень медленно двигать левую руку по спинке стула. В правой руке он по‑прежнему держал платок. Губы уже опухли и начали темнеть. Глаза, не отрываясь, смотрели на люгер, лежащий около локтя Конанта.

А. Долл сунул в рот сигарету и сказал:

– Может, ты надеешься, что я вступлю в ваш шантажный бизнес. Нет, братец мой, я его уничтожу, и он исчезнет. Тебе придется все рассказать.

Внизу ждут трое ребят, которые нуждаются в тренировке. Так что лучше выкладывай сам.

– Да... но твои трое парней внизу, – сказал Малверн. Он сунул платок в пальто, и его рука вернулась с голубым револьвером. – Бери люгер за дуло и подвинь его ко мне.

Конант даже не шелохнулся. Его глаза сузились, зубы продолжали жевать сигарету. Он не дотронулся до люгера и после короткой паузы спросил:

– Надеюсь, ты знаешь, что теперь с тобой будет? Малверн покачал головой.

– Мне все равно. Даже если это и произойдет, обещаю, ты‑то точно об этом не узнаешь.

Долл Конант долго, не шевелясь, смотрел то на детектива, то на голубой револьвер.

– Куда ты его спрятал? Разве те кретины не обыскали тебя?

– Обыскали, – ответил Тед Малверн. – Это пушка Шенвера. Наверное, твой друг итальянец уронил его за ванну. Какая оплошность.

Двумя толстыми пальцами Долл Конант развернул люгер и подвинул его к Малверну. Затем кивнул и равнодушно признался:

– Эта сдача за тобой. Я должен был подумать об оружии Шенвера. Теперь говорить придется, наверное, мне.

Джин Адриан быстро подошла к столу. Малверн взял левой рукой люгер и засунул в карман пальто. Правую руку с голубым револьвером он положил на спинку стула.

– Кто это? – спросила Джин.

– Долл Конант, местная шишка. Сенатор Джон Мейерсон Кортвей его человек в сенате. Кортвей, ангел, тот человек, чья фотография стоит у вас на столе, тот человек, которого вы назвали отцом и который, по вашим словам, умер.

– Он мой отец, – продолжала спокойно настаивать на своем девушка. – Я знала, что он жив. Я его шантажирую... Я, Шенвер и Тарго требуем сто тысяч.

Он не женился на моей матери, так что я незаконный ребенок. У меня есть права, а он их не признает. Он ужасно обращался с матерью и бросил ее без медного гроша. Нанятые им сыщики долгие годы следили за мной. Шенвер был одним из них. И вот, когда я приехала сюда, познакомилась с Тарго, Шенвер узнал меня. Он помнил меня по Сан‑Франциско и достал копию моего свидетельства о рождении. Она у меня с собой.

Блондинка принялась шарить в сумочке, наконец открыла маленький карман на молнии и бросила на стол сложенную бумагу.

Конант, не сводя с нее глаз, развернул лист и прочитал его. Затем медленно заявил:

– Это ничего не доказывает.

Малверн вытащил из кармана левую руку и потянулся за документом.

Это было заверенное нотариусом свидетельство о рождении, датированное 1912 годом. В нем говорилось о рождении девочки Адрианы Джинни Мейерсон от родителей Джона и Энтони Джианни Мейерсонов. Малверн бросил документ на стол.

– Адриана Джианни – Джин Адриан. Это навело тебя на мысль, Конант?

– Шенвер струсил и заложил их Кортвею, – покачал головой Конант. – Шенвер перепугался и решил здесь спрятаться. По‑моему, из‑за этого его и убили.

Тарго не мог застрелить, он до сих пор сидит в тюряге. Может, ты ошибаешься, Малверн?

Тед Малверн молча смотрел на Долла Конанта.

– Это моя ошибка, – созналась Джин Адриан. – Во всем виновата я. Сейчас я вижу, что с самого начала все предприятие было подлым и низким. Я хочу извиниться перед ним и пообещать, что он больше не услышит обо мне.