Той изумительной весенней ночью, словно специально посланной на землю на радость всем влюбленным, дроу начал разговор с обзора политической обстановки сложившейся после окончания войны темных эльфов с северным королевством гоблинов. Если честно, то я так и не поняла, кто кого победил и был ли вообще победитель в этой тотальной резне. Ибо правдивых свидетельств о произошедшем после карательной экспедиции дроу не сыскать самому ушлому дознавателю, а победным реляциям гоблинов верить нельзя в принципе.

Клянусь, я до самого последнего момента не догадывалась о замыслах Лииниарра. Тихо себе возлежала на его груди, наматывала на указательный палец шелковую снежно-белую прядь его волос и блаженно внимала тихому журчанию голоса. Словом, непозволительно разомлела в мужниных объятиях.

— Без дипломатических усилий этот вопрос решить не удастся, а поэтому посольство из Темных гор отбывает в Блин-Гоблинбург. В общем, через три дня здесь будет моя мама, — выпалил Лиин и напряженно замер.

Не забывая между делом придерживать мои запястья, чтоб случайно не схлопотать когтями по хитрой, но виноватой и красивой морде.

Здравствуй, гоблин, новый год!

Мне всегда отчаянно не везло со свекровями, но мамочка Лииниарра — это нечто особенное. В моей мысленной коллекции гнусных и сволочных теток она сверкает как бриллиант чистейшей воды. Но, по крайней мере, она достаточно честна, чтобы не скрывать своей взаимной ненависти ко мне. При первом знакомстве она швырнула в меня отравленным дротиком прямо с порога, а, промазав, честно попыталась сломать мне челюсть отлично поставленным ударом левой. Я не осталась в долгу, презентовав свекрови великолепный по цветовой гамме фингал под глаз. С тех пор мадам Каллиюгга именует меня не иначе как ублюдочной гадиной, а я её — старой сволочью. Все по-честному, без притворного лицемерия.

Понятное дело, такой новости я, мягко говоря, не обрадовалась. Но и ругаться с Лииниарром не стала. На него и так смотреть было жалко. С одной стороны — родная мать, а с другой стороны, раз в прошлый визит она пыталась сыночка отравить, то никто не гарантирует, что сейчас у мадам Калли не вызрел более коварный план по спасению семейной чести. У темных эльфов с этим делом, ну с семейной честью, очень строго, а Лииниарр не просто белая овца в черном стаде, а воплощенный позор всей расы. Душа у него светлая — раз. От Богини-Паучихи отрекся — это два. И, разумеется, на мне (ублюдочной гадине, если помните) женат — это три. Не перечень грехов, а — смертельный приговор. Мадам Калли проще и дешевле еще пару веков оплакивать безвременную смерть блудного дитятки, чем выслушивать от своей Владычицы язвительные попреки светлым образом его жизни.

— Лиин, — ласково сказала я, после недолгого, но серьезного раздумья. — Давай не будем все усложнять. Старая сволочь, то бишь твоя мамаша все равно приедет, не взирая на мое активное нежелание её видеть. Я не хочу, чтобы ты снова оказался между двух огней. Так что ты разбирайся со своей мамочкой, а я съезжу в гости к своей. Можешь даже сказать старой сволочи, что выгнал меня или даже убил. Пусть немного порадуется.

Лицо дроу озарила такая счастливая улыбка, что мне стало не по себе от того, какую подлянку я собралась ему сделать.

— Только тебе придется вести дела в трактире, пока я буду в отлучке, — с нескрываемым наслаждением молвила я.

— Ки!!! — взмолился Лиин.

— Трактир на тебе, любимый! — отрезала я непререкаемым тоном, сделав зрачки вертикальными, как доказательство серьезности своих слов.