Марк ухмыльнулся.

— Отличная идея.

Выражение её лица оставалось серьёзным.

— Я не шучу. Тебе нужно сходить к врачу и выяснить в чём дело.

— Я знаю в чём дело.

Синди закачала головой, прежде чем он закончил фразу:

— Я устала это слушать. Просто сходи к врачу. Хотя бы раз, сделай это.

Марк уступил. Синди ещё некоторое время хлопотала в комнате, бездумно повторяя лечебные советы своей матери, затем ушла на кухню доваривать смесь. После её ухода он сел, оперевшись на спинку кровати. Головная боль уже немного утихла. Тайленол действовал быстро.

Он разглядывал стену напротив кровати, подборку репродукций импрессионистов, которую Синди, в приступе украшательского безумия, сделала и развесила прошлой зимой. Также она (или они под её руководством) перекрасила гостиную, сменив стерильно белый цвет на белый с тёплым оттенком, и насверлила дырок в потолке каждой комнаты, чтобы разместить её новую menagerie ампельных растений. Всего лишь за выходные почти весь дом был преобразован.

Он услышал звук быстрых шагов Синди по деревянному полу коридора, от кухни к детской, где Энни энергично ползала по манежу в ожидании ужина. Первого ужина, если быть более точным. Ещё два только предстояли.

Марк улыбнулся. Дети это сущее наказание. Они крадут время сна и время отдыха. Но они того стоят. Он на секунду закрыл глаза… и открыл их в темноте. Рядом крепко спала Синди, её обнажённая спина прижималась к его груди. На спинке кресла в стиле ретро была аккуратно сложена одежда, которую Синди каким-то образом сняла с него, пока он спал. Боль прошла, но в голове ещё не прояснилось. В глазах стояли демонические призраки невероятно ярких ночных кошмаров. Даже осознав незыблемую суть реальности, Марк видел, как они бесконтрольно кружат по комнате. Там была женщина неотличимая от Синди, но с оскаленной, кривой ухмылкой и всклокоченными волосами, которая, вроде бы, каким-то образом пыталась убить сбегающего от неё невысокого уродца.

Видения пугали Марка — он боялся вылезти из кровати, он хотел снова лечь спать, но не мог этого сделать. Марк видел их или чувствовал, как они крадутся по краям комнаты, прячутся в тенях вне досягаемости его бокового зрения. Он хотел разбудить Синди, чтобы она развеяла ночные кошмары, как это делала его сестра, но что-то его сдерживало. Вместо этого, Марк потянулся и пробежал пальцами по её шелковистым каштановым волосам, там где, даже растрепавшись во сне, они оставались идеально прямыми и нетронутыми. От его прикосновений Синди зашевелилась, ещё ближе прижалась к нему спиной, и он провёл рукой по мягкой плоти её тонкого предплечья. Дежавю.

Он убрал руку так быстро, что Синди повернулась с бока на живот и невнятно что-то пробурчала, прежде чем вновь погрузиться в глубокий сон. Марк лежал, рассматривая её. Чувство было столь сильным, таким мощным и спонтанным, что он испытал приступ паники, интуитивного страха. Он уже делал это раньше. Точно также лежал здесь ночью, в этой же позе, и точно также поглаживал её обнажённую руку. Марк понимал, что определённое количество дежавю в браке неизбежно. Количество вещей, которые два человека могут проделать в кровати, ограничено. Но это было другим. Это было… пугающим. Но почему? Что было?.. Ответ пришёл немедленно и неопровержимо: это всё ему приснилось. Марк почувствовал, как в задней части головы пробудилась мигрень. Он бездумно закрыл глаза, размышляя о тьме, размышляя о пустоте. Попытался заснуть.

Он знал, что утром ничего из произошедшего не вспомнит.

Марка разбудил будильник. Но часы показывали не половину седьмого; на них было восемь часов. Над ним, улыбаясь, стояла Синди со стаканом апельсинового сока в одной руке и наполовину съеденным тостом в другой.

— Я решила дать тебе поспать, — сказала она.