|
А я все больше убеждаюсь в том, что у животных куда сложнее организована внутренняя жизнь, чем предполагают люди. Сейчас я работаю с восьмым поколением кошек. Как хорошо, что договор продлили еще на пять лет. Профессор Шульман предложил мне место ассистента на кафедре, но я отказался. Иначе на исследования пришлось бы тратить вполовину меньше времени, а при нынешнем положении дел это исключено. Итак, как мне удалось установить, мышление передается по наследству! Меня-то интересует не столько сама передача знаний, сколько наследование способности усваивать знания. С этой целью я начал систематически скрещивать кошек, отбирая самых способных из них. К сожалению, тут же возникли новые проблемы: зачастую трудно было установить, от кого из родителей унаследованы те или иные качества; иногда получались комбинации прямо-таки неожиданные. Куда более надежным оказался партеногенез: с тех пор как любую клетку тела можно использовать как зародышевую, это больше не проблема. Результаты поистине фантастические: сменяется несколько поколений, а выглядит все так, будто имеешь дело с одним и тем же существом. Независимость кошек весьма усложняла мою задачу. Причем, как обнаружилось, чем они разумнее, тем своенравнее. Постепенно, однако, я научился лучше разбираться в них. По-моему, они поступают разумнее людей: делают лишь то, что хотят, а удовлетворяются быстрее нас. Они удивительно легко и просто расслабляются, часы покоя для них -- наивысшее наслаждение. Человек многому мог бы у них научиться. Порой они достигают удивительных результатов. С одной из кошек, по имени Клеопатра, я дошел до решения сложных логических задач. Причем она меня даже перещеголяла: в уме справлялась с задачами, которые я решал, лишь пользуясь логическими символами. Вчера ко мне в лабораторию явилась комиссия из сектора исследований. Коллеги выслушали мои объяснения с большим интересом: на профессора Шульмана они тоже произвели сильное впечатление. Он, правда, уже несколько лет как на пенсии, но все еще считается моим руководителем. Во всяком случае, некоторые из моих разработок последних тридцати лет он объясняет лучше, чем я. Визит комиссии, конечно, был неслучайным, однако из него я вынес лишь, что речь идет о продолжении моих исследований. Признаться, я очень надеялся, что они выделят деньги для приобретения необходимой аппаратуры. Нужная сумма не из пустяковых, но если принять во внимание возможные результаты... И еще в глубине души я надеялся, что мою стипендию хоть немного повысят. Трачу я по-прежнему крайне мало, ибо приучен к скромности, но мне было очень горько покидать несколько недель назад квартиру, в которой после смерти родителей я жил совсем один. Пришлось переехать в деревянный домик в пригороде, который удалось снять за сравнительно сходную цену. В деньгах на аппаратуру отказали. Меня это ошеломило: разве не ясно, что над опытами придется работать гораздо дольше?! А о повышении стипендии и разговора не было! Трудно представить, что нашлись люди, не понимающие важности моих исследований. |
