|
С неба струились потоки света и у него не нашлось слов, чтобы описать их оттенки. Этот необычайный свет словно играл над полукружием пьедесталов, покрытых вязью иероглифов. Ему показалось, что по форме они близки к восьмиугольникам, и на них восседали фигуры в плотных одеяниях. Еще одна фигура парила вверх под смутно различимой поверхностью. В их изменчивых контурах угадывалось отдаленное сходство с формами, то ли предшествовавшими человеческим, то ли параллельными им, хотя они были чуть ли не вдвое выше ростом среднего земного мужчины. Все они и сидевшие на пьедесталах и паривший над ними были укутаны в одеяния нейтральных тонов. Картер не заметил у них даже прорезей для глаз. Но, возможно, им не требовались никакие прорези и они смотрели на окружающее иным способом. Как‑никак, они принадлежали другой, внеземной цивилизации, условиям которой соответствовали все их органы восприятия.
Вскоре Картер убедился в правильности своей догадки. Парящее над пьедесталами очертание обратилось к его разуму и заговорило с ним без слов. И хотя одно его имя могло внушить ужас, Рэндольф Картер не испугался. Он откликнулся и также, без слов, ответил ему. Картер держался с ним в высшей степени почтительно, следуя предписанию страшного Necronomicon . Недаром весь мир боялся этого призрака еще с тех пор, когда Ломар поднялся со дна моря, а Дети Огненного Тумана явились на землю, чтобы научить людей Древнейшему Закону. Это был он жуткий Проводник и Страж Ворот Умр ат‑Тавил, которого называли Продолжателем Жизни. Проводник знал, как знал обо всем на свете, зачем к нему явился Картер, посвятивший всю жизнь снам и тайнам и не боявшийся его. От Проводника не исходили ни злоба, ни коварство, и на мгновение Картер подумал, что безумный араб намекал на его богохульство из зависти или из желания сделать то, что сейчас предстояло сделать ему. А может быть, Проводник приберегал злобу и коварство для тех, кого пугала встреча с ним. Пока продолжалось излучение, Картер пытался перевести в слова направленный на него поток мыслей. Я и правда самый древний из всех, о ком тебе известно, сказал Проводник. Мы уже давно ждем тебя, я имею в виду, Властители Древности и я сам. Мы рады тебя видеть, хотя ты слишком задержался. У тебя есть ключ и ты отворил первые врата. Теперь тебе предстоит открыть последние врата. Если ты боишься, то лучше не пробуй. Ты можешь вернуться назад, в мир, из которого явился, но если ты решил идти до конца... Пауза могла показаться гнетущей, хотя Проводник no‑прежнему не излучал никакой злобы. Картер, сгорая от нетерпения, ни минуты не колебался. Я пойду, послал он в ответ поток своих мыслей, и хочу, чтобы ты был моим Проводником. Услышав его, Проводник, очевидно, вздохнул, потому что складки его одежды заколыхались. Возможно, он поднял руку или что‑то соответствующее ей. Затем он снова вздохнул и, наученный горьким опытом, Картер понял, что, наконец, приблизился к последним вратам. Освещение изменилось, но он не смог бы его описать, а очертания на псевдовосьмиугольных пьедесталах сделались более четкими. Теперь они восседали очень прямо и были похожи на людей, хотя Картер знал, что это не люди. На их покрытых капюшонами головах засверкали тиары невиданных цветов и они напомнили ему фигуры, высеченные неизвестным скульптором в высоких запретных горах Тартара. В складках их одежд виднелись длинные скипетры с резными оконечностями, в которых улавливалась древняя причудливая тайна. Картер понял, что они такие, откуда пришли и кому служат, а также какова цена их службы. Однако он по‑прежнему был доволен, потому что, рискнув один раз, должен был узнать все. Он принялся размышлять о смысле слова проклятие, которым любили бросаться слепцы, презиравшие всех зрячих, пусть даже видящих одним глазом. Как же тщеславны болтающие о зловещих и коварных Властителях Древности, якобы способных пробудиться от вековечного сна и гневно обрушиться на человечество, подумал он. Точно так же мамонт медлит перед тем, как отомстить червяку. |
