На органическую связь этих двух названий («Атамановы» и «Дело Артамоновых») указывает и черновая редакция повести, в которой М. Горький ещё часто называет Артамоновых Атамановыми. С.Т. Морозов, вспоминая о беседах с М. Горьким, говорил: «Рассказывал я как-то Горькому нашу родословную… Ему понравилось. Собирается роман написать и даже название придумал: «Атамановы» (Александр Серебров (А.Н. Тихонов), Время и люди. Воспоминания, «Советский писатель», 1949, стр. 205).

Исключительное значение в формировании замысла повести «Дело Артамоновых» сыграли встречи и беседы М. Горького с В.И. Лениным.

В 1908 и 1910 годах М. Горький встречался с В.И.Лениным на острове Капри (Италия).

В письме к Н.К. Крупской от 16 мая 1930 года М. Горький, вспоминая об этих встречах с Лениным, писал: «Беседуя со мной на Капри о литературе тех лет, замечательно метко характеризуя писателей моего поколения, беспощадно и легко обнажая их сущность, он указал и мне на некоторые существенные недостатки моих рассказов, а затем упрекнул: «Напрасно дробите опыт ваш на мелкие рассказы, вам пора уложить его в одну книгу, в какой-нибудь большой роман». Я сказал, что есть у меня мечта написать историю одной семьи на протяжении 100 лет, с 1813 г., с момента, когда отстраивалась Москва, и до наших дней. Родоначальник семьи — крестьянин, бурмистр, отпущенный на волю помещиком за его партизанские подвиги в 12 году, из этой семьи выходят: чиновники, попы, фабриканты, петрашевцы, нечаевцы, семи- и восьмидесятники. Он очень внимательно слушал, выспрашивал, потом сказал: «Отличная тема, конечно — трудная, потребует массу времени, я думаю, что вы бы с ней сладили, но — не вижу: чем вы её кончите. Конца-то действительность не даёт. Нет, это надо писать после революции, а теперь что-нибудь вроде «Матери» надо бы». Конца книги я, разумеется, и сам не видел. Вот так всегда он был на удивительно прямой линии к правде, всегда всё предвидел, предчувствовал» (газета «Правда», 1936, номер 167 от 19 июня).

После встречи с В.И. Лениным М. Горький, отодвинув срок реализации замысла произведения «о трёх поколениях русской буржуазии», не прекращает подготовительной работы над этой темой.

Д.Н. Семёновский, вспоминая о своих встречах с М. Горьким, рассказывает, как в 1915 году Алексей Максимович говорил ему о том, что собирается написать большую повесть о трёх поколениях купеческой семьи (Дм. Семёновский. А.М. Горький. Письма и встречи, «Советский писатель», 1940, стр. 85).

Судя по воспоминаниям Л.П. Пасынкова, М. Горький уже в 1916 году набрасывает ряд этюдов к повести. «…Горький… — говорится в воспоминаниях Л.П. Пасынкова, относящихся к 1916 году, — ровным голосом, как бы прислушиваясь к себе, говорит о том, что хорошо бы человеку, который не владеет сюжетным, крепким мастерством, писать портреты.

Взять семью. Непременно маленький городок, по-своему серый, по-своему живописный. Родоначальник семьи затеял из местных торфов готовить картон и обёрточную бумагу, или, к примеру, строить кожевенный завод. Жестокостью родоначальник скопил деньги — жестокостью и недоеданьем семьи. Вот везут бумагоделательную машину; сам хозяин подставил, для примера рабочим, — плечо, а машина и завались…

— И наш хозяин, — говорит Горький, — …тут и дал маленько соку. Но машину всё же поставили. Хозяин подлечился. И, когда давил рабочих, вспоминали ему, как сам он лежал под машиной…

— Вы, конечно, по-своему… по-своему постройте, — нетерпеливо говорит А.М. и взглядывает. — Начав с портрета, непременно продолжьте портретами семьи. Слепые, жадные жизни, ничтожные и обильные смерти…

— Ворота представьте себе, железные, кованые, крытые медянкой.