|
Следовательно, тебе нечего сказать по делу? — Не знаю… может быть… подумать надо… а вам срочно? — Зависит от того, как скоро ко мне опять явится посланник с очередным требованием. Кстати, что тебе сказали господа из агентства в ответ на твою слезную просьбу о помощи? — Обещали подумать. А Морриган что сказала? — Тебе действительно хочется это слышать? — Дайте я угадаю. От души пожелала мне скорей сдохнуть? — Не совсем, но близко к этому. А господа, значит, все обещают… Не знаю, Жак, можешь ли ты рассчитывать на их помощь, если то, что я о них думаю, правда. Но все же попробуй настаивать, вдруг я все таки ошибаюсь или чего то не учитываю. Если эти господа тебе действительно помогут, я пересмотрю свое мнение о них. Возможно, сегодняшняя провокация была самодеятельностью лорда Сильверстоуна, и именно поэтому он так перепугался при виде начальника. А возможно, в самом агентстве существуют внутренние разногласия, хотя это и вызывает сомнения. Хотелось бы знать, является ли такое ко мне отношение официальной линией вашей конторы, или же это происки некой группы лиц, имеющей свои интересы. И в особенности меня интересует личное отношение ко всему этому конкретного человека, с которым ты общаешься. — Человек, с которым я общаюсь, — решительно начал Жак, — относится к вам хорошо. И никаких пакостей против вас не замышляет. Иначе он бы не допустил, чтобы Кантор при вас околачивался. Ведь что не так — и Кантор заложник, а его этот дяденька ни в коем случае не хотел бы подвергать опасности. Да и начальник этого человека тем более не позволил бы… — Потому что служба службой, а сын у него один, сколько бы детей ему ни приписывали досужие сплетники, верно я понимаю? — задумчиво продолжил король. — Жак, ты лично видел мэтра Максимильяно, бывшего полевого агента, а ныне начальника, не знаю, как называется его должность… видел? — Ну видел, — сдался Жак. — И мне показалось, он тоже ничего против вас лично не имеет, хотя и признаёт, что ваше любопытство может выйти боком двум мирам сразу. Так это и мое мнение тоже, я сам вам говорил… — Я помню, — согласился король. — Но позволь напомнить, что ты частное лицо и можешь себе позволить поступать сообразно своему личному мнению. А твои приятели — люди несвободные. Они на службе. И особенность их работы такова, что независимо от личных убеждений, мнений и привязанностей поступать они обязаны так, как им прикажут. — А как же история с Кантором и его рукой? — напомнил Жак. — Это же прямое нарушение, как мне кажется. — Что ж, если почтенный мэтр провернул все это без ведома начальства и до сих пор успешно скрывает, то он безусловно хороший вор. Но из этого следует, во первых, что в агентстве «Дельта» не чтят свои же собственные правила и, во вторых, что мэтр Максимильяно очень уязвим для шантажа. Если кто то узнал о его служебном проступке, то можешь себе представить возможные последствия? — Нет, об этом еще не знают! — с уверенностью заявил Жак. — Помните, я вам рассказывал, что кто то залез в его личные файлы? Если бы у них уже был компромат, его бы не искали. — Он что, не совсем здоров — держать такие сведения в доступных местах? Да и вообще, зачем он их хранит? Для кого? Сам ведь и так все знает! — Да нет, ТЕХ сведений там не было, понятно, что он не стал бы их вообще хранить. Но там было обо мне. И это кто то прочел. Он еще подумал, что это я, и хотел на меня наехать. — Знаешь, у меня создается впечатление, что в агентстве «Дельта» полный бардак и каждый делает что хочет. Я не удивлюсь, если окажется, что эта контора уже давно не выполняет своего предназначения «стражей заповедника», а занимается совершенно противоположным. |
