Хранительница вновь пробежалась взглядом по клочьям бумаги, словно видела их впервые.

— Никто и никогда не изучал эту технику… Пожалуй, даже я сама толком не знаю, что это такое. Но ты… ты уверен, юный адепт? — снова спросила она, будто пытаясь меня переубедить.

И я бы с радостью, вот только есть одно огромное «но», которое висит проклятьем над моей головой.

— Я должен попытаться, — решительно произношу я.

Если я хочу избавиться от этой демоновой техники, то мне придется играть по ее правилам, и пока у меня просто нет иного пути.

Инала смерила меня долгим, цепким взглядом. Похоже, она пыталась разгадать истинные причины моего желания, но в итоге лишь кивнула.

— Что ж… Тогда я не возьму с тебя никакой платы за изучение этого манускрипта. Было бы несправедливо взимать плату за то, что мы уже успели позабыть! Бери его, юный адепт. Но учти, если через месяц у тебя не будет никаких успехов — верни свиток обратно в Пагоду.

Я благодарно поклонился, принимая древние писания из рук Хранительницы. Старые клочки бумаги показались на удивление тяжелыми.

Прижав манускрипт к груди, я повернулся и двинулся прочь из Пагоды Знаний.

Что ж, может, не все так плохо. В конце концов, может Технику Безоблачного Неба создавал тот еще засранец, так или иначе она давала результаты. Думаю, и в этот раз он будет.

Вопрос только — какой.

Я дошел до своего дома и остаток дня провел там, не желая никого видеть. Нужно было привести мысли в порядок и как следует обдумать свои дальнейшие шаги.

* * *

Над школой «Лунной Поступи» успели сгуститься сумерки, окутывая дорожки и постройки сизым туманом. Вскоре наступила ночь. Из окна моих личных апартаментов луна уже выглядывала алмазным полудиском, готовясь через неделю засиять в полную силу.

Итак, Инала сказала, что техника открывается не всем. Однако ни мое прямое воздействие Ци, ни попытка разглядеть что-то под особым углом не помогли. Возможно, стоило спросить о каких-то техниках духовного зрения, но к младшему мастеру Зену просто так соваться не хотелось.

В комнате стояла полутьма, когда я приземлился на кровать, пружины которой издали скрипучую трель. Стащив сапоги, я раскинул перед собой древние листы. Сейчас их освещало пламя единственной толстой восковой свечи.

Оно трепетало, отбрасывая мельтешащие тени на стены. Я приник взглядом к исчерченной временем бумаге.

И тут как вспышка молнии меня пронзило воспоминание о той старой книженции, что носил отец! В ней среди кучи всяких записей и зарисовок хранился древний способ проявления тайных чернил.

Если верить его записям, то где-то в одной из горных деревень, о существовании которых знали очень немногие, существовала древняя техника нанесения невидимых чернил. Их рецепт был известен единицам и передавался из поколения в поколение. Чернила эти были невидимы до тех пор, пока писанина не оказывалась под теплом свечи!

Тогда мне это показалось небылицей, но сейчас…

Я поднял свиток и аккуратно поднес его над свечой, чтобы тот нагрелся, но случайно не зажегся. Просто опасался, что старый материал свитка не выдержит подобного испытания.

Однако чернила не проявлялись.

Так я стоял минут десять, пока наконец не уселся обратно на лежанку и отбросил свиток в сторону. Ничего не получается!

Я просидел несколько минут, пока взгляд не наткнулся на свиток, который выкатился прямо на лунную дорожку, на миг мелькнувшую в комнате. Этого мгновения хватило, чтобы увидеть что-то новое на свитке, и я чуть было не хлопнул себя по лбу. Потому что понял кое-что очевидное.

Идиот! Какая свеча? Техника Лунного Света, очевидно же, что она будет проявляться под лунным светом! Я должен был догадаться сразу.

Я переступил через низкий подоконник и осторожно вылез на крышу, стараясь не шуметь.