|
Я знаю только либо врубить все, либо вырубить. Я чертыхнулся, откуда такие беспомощные, стихи пишет, что ли, или русской историей интересуется, Куликовскую битву реконструирует… – В общем, так, – сказал я, – или прочтешь инструкцию и перестанешь, понял?.. или перевожу в отдел вспомогательных работ. Он охнул: – Ты что?.. Я ж биомеханик номер один!.. В стране таких всего трое! – Уже нет, – сказал я без жалости, – другие обогнали. Ты сейчас смотришь вслед быстро уходящему вагону. А если завтра хотя бы опоздаешь… Ну, ты понял. Бывай! Экран погас, зеленый огонек жалобно мигает, уговаривая поговорить еще, но я переключил на новости. Трудно быть начальником отдела, хоть у меня всего пятеро сотрудников. Как только получил грант и, набрав людей, начал самостоятельные исследования, то разом стал для всех подчиненных уже не своим, а кем-то, от которого что-то надо скрывать, прятать, при моем появлении все разбегаются и делают вид, что усердно пашут. Хотя это я со зла, если бы в других фирмах так пахали, как у нас, уже давно бы построили идеальное общество, и на Марсе бы яблони цвели. Мне с детства всегда хотелось быть загадочным и мрачным, непонятым окружающими, тем более что всегда всерьез считал, что в самом деле взрослые не понимают, у меня ж такая глубокая, широкая и вообще такая многоплановая и многоуровневая душа, что куда им, приземленным, понять такую натуру! Потом, конечно, узнал, что все сопливые уверены в своей уникальности, и чем сопли длиннее, тем громогласнее ник в байме и в чатах… Но, может быть, потому, что во мне эта дурь задержалась дольше, чем у других, кто поумнее, я и доказывал свою уникальность дольше умных, и вот теперь у меня лаборатория, собственные исследования и перспектива открыть, доказать, утереть носы, совершить, опровергнуть, утвердить… Авто на большой скорости вошло в поворот, впереди мозголомная многоуровневая развязка, сам в такой бы неделю разбирался, но автомат ведет уверенно, еще и сообщил приятным женским голосом, что из-за футбольного матча между «Селтиком» и «Хрюндиком» улицы полупусты, приедем на восемь минут раньше запланированного, не изволю ли заехать куда-то еще… – Нет, – сказал я, – не изволю. – Ввели в эксплуатацию большой чудо-фонтан на Козлином Пятачке, – сообщил голос, – будем проезжать через восемь минут. Притормозить? – Я такое не рассматриваю, – сурово сказал я. – Что-то медленно обучаешься. Блондинка, что ли? Машина обиженно умолкла. Фонтаны мы проскочили на хорошей скорости, я обожаю хай-тек, а это нелепище с писающими мальчиками построено в угоду биоконам в стиле каких-то луёв. Как же, украшает! Как боксера очки. Дальше среди мелких, почти коттеджно расплющенных домиков к небу рвутся два ослепительно белых супернебоскреба, похожих на гигантские кристаллы сахара. На приборной доске вспыхнул огонек, следом загорелся синим экран, а на нем встревоженное лицо отца, ему всегда доступ без всяких паролей. – Гриша, – прозвучал его чуточку виноватый голос, – ты как, говорить можешь? Я ответил почти так же виновато из-за его виноватости: – Ну, папа, теперь за руль не держатся и за дорогой не следят! И мобильник не прижимают к уху! Конечно же, могу! Он сказал торопливо: – Ну, я подумал… вдруг ты не за рулем, а… на собрании… – Папа, – сказал я с укором, – там у тебя на экране двигается точка по карте города. По Серпуховской видишь? Сейчас поверну на Коровий Вал… ну какое собрание?.. Он вздохнул: – Да все не успеваю за вашим прогрессом. Сможешь заглянуть на часок? Я быстро вызвал на экран табло с расписанием, разноцветье пиктограммок сразу сообщило во всех подробностях, что и в какой час делаю в течение дня, недели и какие важные дела ждут на протяжении месяца. |
