— Доброе утро,— вежливо поприветствовала его Элен.

— Доброе? — съязвил он в ответ. Метнув на нее холодный, злой взгляд, он снова уткнулся в газету.

Элен изо всех сил старалась вести себя как ни в чем не бывало. Она положила на тарелку немного омлета и тоненький тост, налила в чашку кофе. Элен улыбнулась мужу, но лицо его было похоже на каменную маску. Ничего человеческого.

— Я... Я видела,— Элен перевела дыхание,— колье, которое ты мне... Очень красивое.

— Забудь об этом,— сказал он рассеянно.

— Нет, в самом деле...

— Если ты предпочитаешь другие камешки, можешь его обменять. Или продать.— Николас не отрывал взгляд от газеты.

Элен едва не захлебнулась ядом, пропитавшим эту фразу. Ник и раньше был с нею холоден, но так — никогда. Да, по ее вине не состоялся столь многообещающий ужин на двоих, и подарок был получен совсем не так, как Ник задумал. Неужели он, ей в отместку, с ужасом подумала Элен, решил наверстать упущенное в чьих-то объятиях? Не в силах совладать с жгучей ревностью, она вцепилась побелевшими пальцами в скатерть, чтобы Ник не увидел, как дрожат ее руки. Она должна узнать, где он был!

— Ты вернулся домой только утром,— констатировала Элен, пристально глядя на мужа.

— Совершенно верно,— ответил он зевая.

— Могу я спросить, куда ты ходил?

— Можешь и не спрашивать.

— Ты... Ты спал с кем-нибудь? — слетело с языка прежде, чем она осознала, как унизила себя этим вопросом.

— С чего это ты так разволновалась? — насмешливо протянул он.— Я ведь тебе не нужен, не так ли? Или, может быть, ты все-таки хочешь меня, но у тебя не хватает честности признаться в этом? Вероятно, тебе просто

― Это что, повышает твой сексуальный тонус. Но я, запомни, Элен, я вне игры, и никогда не стану твоей игрушкой. Как хочешь используй свою привлекательность, но не смей ставить мне условий: ради твоих капризов я не собираюсь вести жизнь монаха.

У Элен перехватило дыхание от его грубой откровенности. С минуту она, тяжело дыша, смотрела в злые, ледяные глаза Палмерса. В этот момент она действительно ненавидела его всем сердцем, всей душой.

— Ты — негодяй,— прошипела она.— Грубая скотина.

Николас рассмеялся.

— Что это? Предложение мне, скотине, очередной раз продемонстрировать свое животное начало, схватив утонченную интеллектуалку Элен в свои объятия и овладев ею силой? Вероятно, это было бы для тебя наилучшим решением проблемы, потому что оставило бы в девственной чистоте твою совесть. Ты хотела бы получить удовольствие, не обеспокоив себя размышлениями над тем, что именно его тебе доставляет. Извини, дорогая, я не попадусь на эту удочку.

С силой отодвинув стул, Николас встал из-за стола.

— Я собираюсь уехать на неделю по делам,— сообщил он хрипло.— За это время ты можешь решить, когда вернешься к работе. Не могу себе представить, учитывая специфику наших отношений, как ты сможешь оставаться в этом доме дольше, чем того требует необходимость.

— А ты не хочешь признаться, что тебе нравится без конца со мной препираться и язвить?

— Нравится? — переспросил Николас, скривив рот.— Нет, дорогая, у меня это все вот где сидит,— ребром ладони он коснулся горла.— Ты сама выбрала такую жизнь. Подумай об этом. И не пытайся улизнуть, тем более прихватить Эвелин, пока меня здесь не будет. Я хочу жить вместе с дочерью и сделаю все, чтобы оставить ее у себя.

— Прекрасно! — сказала Элен, сглотнув подступивший к горлу комок.— Я пробуду здесь до твоего возвращения.— И, не в силах сдержать желание сделать Нику так же больно, как только что он сделал ей, добавила: — Поскольку, как я понимаю, ты уже нашел, с кем разделить ложе, я тоже займусь поисками.