Венера взглянула на Молох с удивлением.

— Какое добро можете вы сделать мне? — спросила она. — В том положении, в каком я нахожусь, мне нельзя ждать помощи ни от кого… И не на что надеяться…

— Откуда знать?

Венера не отвечала. Молох продолжала:

— Доверьтесь мне.

— Как я могу доверять незнакомой женщине… которую встречаю в таком месте…

— Вы хотите сказать — в тюрьме?

— Да.

— Но ведь и вы сами здесь?

— Это правда.

— Во всяком случае, чем вы рискуете?

— Это опять-таки правда…

— Кстати, мне легко доказать вам, что я имею право на ваше доверие…

— Каким образом?

— Дайте мне вашу руку.

— Зачем?

— Затем, чтобы, говоря о прошлом, показать вам, что ни настоящее, ни будущее не имеют для меня тайн.

Венера колебалась, однако после минутного размышления протянула старухе свою руку. Молох схватила эту белую исхудавшую руку и долго-долго смотрела на линии, начертанные на ней.

— Вы уже много страдали, — сказала она наконец. — Я это вижу.

— Много! — прошептала Венера.

— Звезда, под которой вы явились на свет, несчастна. В час вашего рождения была пролита кровь…

Венера сделала движение ужаса.

— Разве вы этого не знали? — спросила старуха.

— Нет.

— Я вижу в вашей жизни много пролитой крови.

Бледность Венеры увеличилась. Молох продолжала:

— В детстве вы были невольной и невинной сообщницей убийства. Вызовите самые отдаленные ваши воспоминания… Правда ли это?

— Правда, — пролепетала Венера.

— С тех пор в одну гибельную ночь рука ваша пролила потоки крови, но это было справедливостью, а не преступлением… Правда ли это опять? Вы убили, но вы не виновны в этом убийстве?

— Вы это видите? — вскричала Венера.

— Для меня это так же ясно, как солнечные лучи.

— Но если так, то меня, верно, оправдают? Не правда ли? Не правда?

— Нет.

— Стало быть, я буду осуждена?

— Вы уже осуждены.

— Осуждена! — повторила Венера.

— Да, и приговорены к смерти.

— О! Боже мой!

Венера с отчаянием начала ломать руки и судорожно рыдать.

— Стало быть, я погибла? — продолжала она.

— Нет.

— Кто же спасет меня?

— Я.

После того, что сказала ей старуха, Венера не имела права сомневаться в справедливости ее слов. Она несколько успокоилась, но все еще была в ужасе от страшных слов старухи. Та поняла волнение девушки.

— Спите, — сказала она только, — и постарайтесь собраться с силами, потому что скоро они вам понадобятся…

Молох погасила лампу, и во всю ночь темнота и безмолвие царствовали в тюрьме.

На другой день, как обычно, Молох и Венеру отвели в общую залу. Как и накануне, они обе были осыпаны грубыми насмешками и гнусными шутками других заключенных. Только за несколько секунд до той минуты, в которую тюремщики должны были прийти и развести заключенных по их тюрьмам, Молох шепнула Венере:

— Сейчас же, как только я произнесу эти слова: «Ночь, которая начинается, будет длинна…» и так далее — закройте носовым платком свое лицо и не дышите, даже рискуя задохнуться.

— Я сделаю так, как вы хотите.