Я улыбнулся: вопрос был точен. Самый нужный вопрос.

– Не знаю, – честно ответил Зернов. – Но для меня, пожалуй, важнее знать, почему мы здесь. Что произошло на даче Анохина? Кто‑нибудь рискнет объяснить?

– Может быть, взрывная волна? – предположил Мартин.

– От чего? Ядерный взрыв? Не те симптомы. Даже температура не поднялась. Потом, насколько мне известно, в этом районе нет ни научных, ни промышленных объектов, работающих с веществами такой взрывной силы.

– Ну а если порыв урагана? – спросил я.

Толька фыркнул:

– Где ты его обнаружил?

– А помнишь, как вдруг потемнело? Внезапно и необычно. Мало ли какие бывают стихийные вспышки. Внезапно переместившийся откуда‑нибудь смерч…

– Чушь, старик, дремучая чушь. Смерч – это вихревое движение воздуха, подымающее песок или воду в виде столба. Мы не в Сахаре и не в Атлантике.

– Не придирайся к словам, – отбивался я. – Дело не в терминах. Скажем грубее для ясности: ну, отнесло нас вихрем куда‑нибудь километров за сто. За Оку. Леса там дай Бог!

– «За Оку»! – передразнил Толька. – Оглянись получше. Ведь это не наш лес.

Я знал, что это не наш лес. Но мне хотелось знать, что думает Толька. А думал он медленно, тем более по‑английски. Иногда перебивал себя, подыскивая или спрашивая перевод.

– Как по‑английски «ураган»? Понятно. Так вот: с ураганом – глупости. Юрка просто не знает, что такое ураган, как он возникает и как передвигается. Предположить, что мы целехонько перенесены ураганом куда‑нибудь за тридевять земель, не могу. Слишком нелепо.

– Почему за тридевять земель? – спросил Зернов.

– А где вы видели такой лес? Под Москвой – где? Я сын лесника, с детства в лесу. Это не сибирская тайга и не Беловежская Пуща. И не Мещера, – фыркнул он в мою сторону. – Ничего похожего.

– Может быть, заповедник?

– Заповедник тоже лес, только оберегаемый. И где? На Северном Кавказе? – Он с сомнением оглядел окружавшую нас зеленую крепость – Не похоже. Я в Теберде был и на Военно‑Грузинской. Буковые корабельные леса прозрачны, солнцем просвечиваются. А здесь?

Я последовал за взглядом Тольки: он был совершенно прав – не наш лес!

– И на Америку не похоже, – прибавил Мартин.

Я засмеялся: очень уж нелепой показалась мне эта реплика. Не перенесло же нас за океан моим предполагаемым ураганом.

– Кто знает… – сказал Зернов.

– Ты о чем?

– О Фонтенбло. Ты не бывал под Парижем – не знаешь. В Галлии времен Цезаря были, вероятно, именно такие леса.

– А при чем Фонтенбло?

– Если вымрет Европа, то лет через триста под Парижем будет именно такая тайга.

– Случись это с нами три года назад, я бы не раздумывал о причинах, – сказал Мартин.

Мы переглянулись. Три года назад мы видели и не такие сюрпризы пространства и времени. Но розовые «облака» бесследно исчезли в пучинах космоса. Ни одна обсерватория не зарегистрировала их второго пришествия. А вдруг?

Именно это «а вдруг» пришло в голову каждому, потому что Зернов тотчас же откликнулся на реплику Мартина:

– По‑моему, и сейчас не стоит раздумывать. Может быть, оно и повторяется…

– Что именно? – Я все еще надеялся отсрочить догадку.

– Не дури, Анохин. Тебе уже давно все ясно. И ураган ты придумал для игры воображения. Дьячук знает: не бывает таких ураганов. Под Москвой, разумеется.