|
Не знаю, что они тут наснимали своими видеокамерами, но у их птички поломались крылышки, и мне лично пришлось завалить из бластера десятиметрового гиганта с огромной зубастой пастью, чтобы спасти жизнь очаровательной женщины. Это особа оказалась не только очаровательно, но и умна. От нее я узнал, что убитый мною хищник очень похож на тиранозавра, обитавшего в юрский период на Земле. После столь огорчительного происшествия Григорьянц приказал свернуть на планете все научные исследования и выслал мою биологиню с планеты. Вы себе не представляете, Свен, как я был огорчен.
– За полвека на эту планету переброшено более шестидесяти тысяч смертников, – вздохнул Лумквист. – Среди них пять тысяч женщин. Об этом я узнал в архиве. – При мне женщин среди заключенных не было, – удивленно покосился на штурмана командор-лейтенант. – Двадцать лет назад Высший Совет запретил отправлять женщин на эту планету, – пояснил Свен. – По требованию возмущенной общественности. – Что ж, – кивнул Кальвино, – в данном случае общественность оказалась права – Эдем действительно жуткое место. Сомневаюсь, чтобы из этих шестидесяти тысяч человек уцелела хотя бы треть. – Хищные динозавры? – Люди, – возразил Кальвино. – Мы выдаем всем новым поселенцам по карабину и сотне патронов с разрывными пулями. Плюс к этому продовольствие на пару недель и запасной комплект одежды. Вот за все это барахло старожилы истребляют новичков почти сразу же за воротами базы. Чего вы хотите, Свен, сюда ведь ссылают не ангелов, а закоренелых негодяев, у которых руки по локоть в крови. За пригоршню патронов они готовы убить кого угодно. Ибо динозавра, в отличие от человека, из примитивного лука не устранить. – А вы не вмешиваетесь? – Нет, – покачал головой Кальвино. – Нам запрещено выходить за пределы базы. Приказ был нарушен только однажды, когда нам пришлось спасать биологов. За эту операцию я получил выговор с Арнаута, а командор предупреждение о неполном служебном соответствии. – Идиоты! – процедил сквозь зубы Свен. – Согласен, – пожал плечами Кальвино. – Однако инструкции составляют именно на Арнауте, а нам здесь остается только безропотно следовать им. Пятьсот двенадцать заключенных сидели за накрытыми столами, расставленными прямо на плацу. Их окружали две сотни солдат, вооруженных автоматическими винтовками. С вышек в новоселов целили из крупнокалиберных пулеметов. Любая попытка к неповиновению была бы пресечена немедленно, с весьма прискорбными для неслухов последствиями. Впрочем, заключенные вели себя мирно, слегка, видимо, опьяненные воздухом грядущей свободы. Многие, похоже, даже не подозревали, какие сюрпризы ждут их за пределами базы, названной каким-то арнаутским чинушей с претензий на остроумие «Последним приютом». Название вполне подходящее для погребальной конторы, но вроде бы не совсем уместное для военного объекта. – Бунтов не было? – спросил Свен. – Оружие им выдают только в накопителе, – кивнул Кальвино на загон у ворот. – Сначала их препровождают туда и закрывают ворота с внутренней стороны. А уж потом, когда все лазейки задраены, открываются внешний проход – для кого-то в новую жизнь, а для кого-то на тот свет, если он, конечно, существует. – Мне нужно перемолвиться несколькими словами с одним заключенным, – покосился на словоохотливого соседа Свен. – Разрешите, господин командор-лейтенант? – Знакомый? – Два года назад его знали на всех планетах Федерации. Феликс Буров считался лучшим боксером нашего времени. – Судьба! – вздохнул Кальвино. |
