Изменить размер шрифта - +

— Я не подумала о том, что твои мать и отец могут не отпустить тебя. — призналась она, впервые за весь день прямо глядя на Лайзу. — То есть я всегда считала, что родители хотят, чтобы их дети получили хорошее образование, если возникает хоть какая-то возможность.

— Ты наполовину права, — заметила Лайза, — и только сейчас Мередит увидела, что подруга так и лопается от нетерпения выложить новости. — Ма ужасно обрадовалась. После твоего ухода она здорово поскандалила с отцом. Тот сказал, что девчонкам не обязательно учиться в дорогих школах только затем, чтобы потом выйти замуж и рожать детей. Ма замахнулась на него половником и заорала, что я достойна лучшей судьбы, и тут все и началось. Ма позвонила бабке, а та поговорила с тетками и дядьями, и все заявились к нам и тут же начали отстегивать денежки. Правда, только взаймы. Но я решила, что если буду работать в Бенсонхерсте как бешеная, смогу получить стипендию в колледже. А потом найду потрясную работу и верну долги.

И Лайза с сияющими глазами порывисто стиснула Мередит в объятиях.

— Каково это — чувствовать, что полностью изменила жизнь другого человека? — тихо спросила она. — Знать, что только благодаря тебе мои мечты осуществились, как и мечты ма, родственников…

И Мередит внезапно почувствовала, что невесть откуда взявшиеся слезы жгут веки.

— Это… прекрасное чувство.

— Как по-твоему, мы могли бы стать соседями по комнате?

Мередит, мгновенно просветлев, кивнула. Стоявшая в нескольких ярдах от подруг компания девочек с бутербродами в руках потрясенно наблюдала, как новенькая, Лайза Понтини, и эта психованная Мередит Бенкрофт неожиданно вскочили, обнялись и начали прыгать, смеясь и плача одновременно.

 

 

Комната в Бенсонхерсте, которую четыре года делили Мередит и Лайза, была завалена упаковочными коробками и наполовину уложенными чемоданами. На дверце встроенного шкафа висели голубые мантии и платья, которые девушки надевали вчерашним вечером на церемонию окончания школы. Кисточки из золотой тесьмы на мантиях говорили о том, что подруги все эти годы были лучшими ученицами школы. Лайза деловито укладывала свитеры в коробку. За стеной слышался непривычный гул мужских голосов: это отцы, братья и приятели отъезжающих учениц носили вниз вещи. Отец Мередит переночевал в местной гостинице и должен был появиться через час, но девушка, охваченная ностальгическими чувствами, потеряла представление о времени и задумчиво перебирала стопку фотографий, только сейчас вынутых из письменного стола, улыбаясь воспоминаниям, которые они пробуждали.

Годы, проведенные в Вермонте, были самыми счастливыми для нее и Лайзы. Вопреки всем страхам Лайзы, что она будет чувствовать себя в Бенсонхерсте парией, девушка вскоре стала законодательницей мод среди остальных учениц, считающих ее необычной и смелой. На первом году обучения именно Лайза организовала и возглавила успешный набег на мальчиков Личфилдской частной средней школы в возмездие за налет с целью похищения трусиков в Бенсонхерсте — старой традиции, переходившей из года в год. На втором курсе Лайза так талантливо расписала декорации и украсила сцену для ежегодного спектакля драматического кружка, что фотографии попали в газеты нескольких городов. На предпоследнем курсе Билл Флетчер пригласил Лайзу на весенний бал в Личфилде. Не говоря уже о том, что Флетчер с честью выполнял обязанности капитана школьной футбольной команды, он был еще фантастически красив и очень умен. За день перед балом он забил два гола на поле и третий — в ближайшем мотеле, где Лайза подарила ему свою девственность. После этого незабываемого события она вернулась в комнату, которую делила с Мередит, и жизнерадостно сообщила новость четверым собравшимся там девочкам. Плюхнувшись на постель, Лайза широко улыбнулась и объявила:

— Я больше не девушка! Отныне можете спрашивать у меня совета и получите любую информацию.

Быстрый переход