Внезапно Уитни почувствовала, что в ней проснулась дремлющая Далила. У Гарнера тоже есть желания, как бы он их ни контролировал. Она получит от него то, что ей нужно. Она выудила из кошелька десять долларов и еще двадцать и сунула ему в руку. Опустив их в карман, он крепко обнял ее и снова прильнул к ее губам. В последнюю секунду он невольно прижался к ней всем телом, давая ей почувствовать овладевшее им возбуждение. Он отпрянул, оба часто дышали, чувствуя, как их пронзает желание.

— Если так разбрасываться деньгами, эта ночь будет тебе стоить очень дорого! — Он злорадно усмехнулся.

— А сколько стоит ласка? — Она проигнорировала его возмутительное поддразнивание.

— Смотря какая… — охрипшим голосом выговорил он.

— Интимная… хорошая интимная ласка. — Она говорила резко, при этом стянула корсет и показала на груди. — Вот здесь.

— Двадцать… обеими руками, — едва сумел прошептать он, глядя, как у него на глазах затвердевают темные соски.

Она сунула руку в кошелек и, не глядя, каким-то образом выудила двадцатидолларовую монету. Помахав ею перед глазами Таунсенда, она бросила монету ему в карман. Он накрыл ладонями ее груди и стал энергично ласкать соски. Голова ее запрокинулась, а глаза прикрылись, и она с прерывистым дыханием выгнулась навстречу его рукам.

Когда его руки замерли, она открыла глаза и заглянула ему в глаза, потом взяла его за запястья и провела его ладонями по своим бокам, по ягодицам, прижимаясь к нему.

— Это та же ласка или уже другая?

Ему удалось выпрямиться только благодаря тому, что он не стал думать о соблазнительных полукружиях, которые наполнили его ладони. Что заставляло его идти на такое безумие?

— Другая.

Она вытащила еще одну такую же монету:

— Тогда еще.

И он выполнил ее желание, наслаждаясь ее округлыми ягодицами и горячим теплом ее тела. Ему пришлось собрать все силы, чтобы наконец отстраниться. Он стоял весь дрожа и боясь шелохнуться, когда она подняла вверх мешочек с монетами и бросила его на кровать.

Затем она скользнула на простыни и поманила его.

— Раздевайся… только медленно, — приказала Уитни, подняв монету в пятьдесят долларов.

Он подчинился, проделывая все в приказанном темпе и глядя, как в ней разгорается желание. Она томно откинулась на спину:

— А теперь целуй всю меня.

— У тебя очень дорогостоящие вкусы, девочка, — простонал он, забираясь в кровать и ложась рядом с ней. — Это стоит по меньшей мере пятьдесят долларов.

Она втиснула ему в ладонь монету. Он нагнулся и стал осыпать легкими поцелуями ее губы, виски, ушки и горло. Затем он соскользнул к ее бедрам, нежным и гладким коленям.

Под его горячими поцелуями ее тело вспыхивало и торжествовало от счастья. Это было мучительно-сладостно, волна за волной ее охватывало такое удовольствие, что она не могла его сдерживать. И когда Гарнер запечатлел последний поцелуй на самом чувствительном месте ее тела, из уст Уитни вырвался гортанный стон. Гарнер привстал на колени между ее шелковистыми бедрами:

— Урок закончен.

Он взял кошелек и высыпал на Уитни оставшиеся монеты, которые покатились по ее животу и грудям. Она задохнулась, когда холодные монеты остудили ее кожу, но уже через мгновение горячее тело Гарнера опустилось на нее, прижав к ней твердые золотые монеты. Он неистово целовал ее, порывисто прижимая к себе, когда их тела слились.

Они вновь и вновь возносились на волнах страсти и любви, затем, когда вместе пережили кульминационный момент близости, оба замерли, нежно обнимая друг друга.

Через некоторое время Уитни удовлетворенно промурлыкала, целуя его грудь и упрямый подбородок:

— Ты доволен тем, как я бессовестно транжирила деньги?

— Кажется, у тебя к этому настоящий талант.