– Ты, наверно, теряешься в догадках, почему я захотела увидеться с тобой наедине, вдали от нескромных ушей всего парка?

Лоренцо молча кивнул: он был поглощен созерцанием Жюли. Здесь, у себя, он мог любоваться ею сколько угодно, не опасаясь, что посторонние заметят его слишком нежный взгляд или слишком счастливую улыбку. Несмотря на тени у нее под глазами, он по прежнему находил ее неотразимо прекрасной. Но она уже не была частью его жизни, она любила другого и никогда больше не окажется в его объятиях.

– Я жду ребенка, – объявила она вздрагивающим голоском.

Лоренцо словно ударили под дых. Конечно, он знал о ее романе с Марком и смирился с этим, но все таки в глубине души у него еще теплилась робкая надежда на то, что она вернется к нему.

– Это… это хорошо… прекрасная новость, – наконец с трудом выговорил он.

– Ты и вправду так считаешь?

Жюли с тревогой смотрела на него. Неужели она поняла, что с тех пор, как они работают вместе, он относился к ней не только как к подруге?

– Да, конечно! – сказал он, овладев собой.

Собственная неискренность напомнила ему бесстыдное притворство Ксавье, с которым тот утверждал, что любит своего пасынка. Нет, его вовсе не радовала мысль о том, что отныне жизнь Жюли неразрывно и навечно связана с Марком. Неужели они поженятся и решат уехать отсюда, чтобы устроиться в другом месте? Ему не удалось завоевать Жюли, но не удалось и отказаться от нее. И внезапно на него нахлынули воспоминания о пикнике с жареным барашком, устроенном по случаю окончания учебного года, – в тот вечер хлынул дождь, и он увидел в группе студенток, бегущих через кампус, Жюли, которая потеряла туфлю и сыпала проклятиями, как извозчик. И еще Жюли, которая соскакивала с постели в четыре утра, чтобы повторить задание. И еще Жюли, которая напилась вусмерть к утру после целой ночи танцев на ежегодном празднике. Такую красивую, такую веселую…

– Теперь ты должна беречь себя. Смотри, не рискуй, когда будешь иметь дело с нашими зверями.

– Да я никогда не рискую! – удивленно возразила она.

Лоренцо не нашелся с ответом, в голове у него царил полный хаос.

– А почему у тебя такой мрачный вид, Лоренцо?

– Разве?.. Да нет, я просто вымотался за день. Скоро сезонное закрытие парка. Я представляю, как ты счастлива. А Марк… тоже?

– Конечно!

Ее ответ последовал мгновенно, без секунды колебаний. Лоренцо заставил себя улыбнуться и объявил, что нужно выпить за здоровье будущих родителей.

– Только не ты, а я один, и выпью я водки.

Ему обязательно нужно было взбодриться, а водка была единственным крепким напитком в его доме. Он ушел в кухню, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и вернулся в комнату с полным до краев стаканом.

– Ну, и каковы ваши дальнейшие планы? – осведомился он. – Вы поженитесь? Вы останетесь работать здесь?

– О, Марку так нравится работать в твоем зоопарке, что я даже не подумаю просить его уехать отсюда!

– А тебе хотелось бы уехать?

– Да не так чтобы очень. Но позже нам, я думаю, сложно будет жить здесь, в изоляции от внешнего мира – ни яслей, ни школ…

– Да, я понимаю.

Он понял главное: в один прекрасный день она отсюда уедет и, может быть, никогда уже не вернется, а это было еще страшнее, чем видеть ее здесь, каждый день, счастливой.

– И когда же состоится… э э э… появление малыша? Мне нужно знать, чтобы найти кого то на освободившееся место; твоя должность, как ты могла убедиться, здесь отнюдь не лишняя.

– О, можешь не торопиться, я сама узнала об этом только во вторник. Но я решила поскорее сообщить тебе новость самой, мне не хотелось, чтобы ты узнал ее от Марка – уж он то моментально раструбит ее на всю округу.