Джеймс Типтри. Райское молоко
Она прижалась к нему упругой маленькой грудью. Разгоряченная, обнаженная, она лежала на нем, широко раскинув ноги и обволакивая все его тело. Он корчился под ее тяжестью, а потом отполз к выгребной яме, и его стошнило.
- Тимор! Тимор!
Это было не его имя.
- Прошу прощения. - Рвотные спазмы опять сотрясли его тело. - Я же говорил тебе, Сеул.
Она, искренне удивленная, сидела там, где он ее бросил.
- Ты не хочешь меня? Но все на этой стоянке...
- Прошу прощения. Я тебя предупреждал. - Он начал натягивать свою серую фуфайку с длинными рукавами. Ткань на локтях была собрана буфами. - В этом нет ничего хорошего. И никогда не будет.
- Но ты же человек, Тимор. Как и я. Неужели ты не рад, что тебя спасли?
- Человек. - Он сплюнул. - Ни о чем другом ты и думать не можешь.
Она тяжело дышала. Он натягивал длинное серое трико, заложенное в складки на коленях и щиколотках.
- Что они с тобой сделали, Тимор? - Она сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. - Как они любили тебя, если ты после этого ничего не можешь? - причитала она.
- Их надо видеть, Сеул, - упрямо произнес он, поправляя свои лацканы сизо-серого цвета.
- Они так вот и выглядели? Все серые и блестящие? Именно поэтому ты так одеваешься?
Он повернулся к ней, коренастый парень во всем сером, на застывшем лице горящие глаза.
- Я ношу все это, чтобы спрятать свое толстокожее человеческое тело, - заметил он, - чтобы меня не тошнило. По сравнению с ними я был - Кротт. Да и ты тоже.
- О-о-о...
Его лицо смягчилось.
- Если бы ты их только видела, Сеул. Высокие, словно столбы дыма. И они все время развлекаются, как- ты не можешь себе представить. Мы не... - Он замолчал, теребя свои серые перчатки, содрогнулся. - Они лучше всех детей человеческих вместе взятых, - с горечью сказал он.
Она ощупала себя, сузила глаза.
- Но они же мертвые, Тимор! Мертвые! Ты сам мне говорил.
Он замер, отвернувшись от нее, держа в руке серую тапку.
- Как они могут быть лучше людей? - настаивала она. - Все знают, что есть только люди и Кротты. Я вовсе не думаю, что этот твой Кротти - рай, я считаю...
Он рванул ручку замка с секретом.
- Тимор, подожди, Тимор!
Ее крик, а она выкрикивала чуждое ему имя, несся вслед за ним по ярко освещенным коридорам. Его ноги слепо несли его по сухой жесткой поверхности. Он старался дышать ровно, держа руку на замке - это помогало ему выбраться наружу.
Замедлив шаг, он обнаружил, что находится в одном из помещений стоянки, стоянки, которая по-прежнему была чужой для него, но. все они походили на госпиталь, на морг. Пустые саркофаги.
Пожилая женщина - Кротт - проехала мимо, глупо улыбаясь. За ней тянулся след красной перхоти, при виде которого в его желудке снова что-то шевельнулось. Местные Кротты приравнивались к слабоумным людям и принадлежали к высшей ступени развития. Карикатуры. Нелюди. Зачем вообще было пускать их на стоянки?
Гудок предупредил его о том, что впереди завод, и он изменил направление. Прошел мимо табло "Только для людей". За ним была комната для игр. Он обнаружил, что комната пуста, хотя она и была напичкана всякими грубыми аттракционами и механическими глотками, изрыгавшими то, что хозяева Галактики называли музыкой. Они так ревниво относились к своему уродству! Он миновал бар, где можно было купить Ю-4, брезгливо поморщился и вдруг услышал плеск воды.
Этот звук привлек его внимание. В раю тоже была вода... такая вода... Он вошел в бассейн.
Из воды торчали две темноволосых головы.
- Привет, новенький!
Он взглянул на мокрые, оливкового цвета мальчишеские тела.
- Он флоу. Иди к нам, новенький!
С минуту он медлил, этот новичок в сером. Потом, словно вспомнив что-то, разделся, обнажив свое ненавистное сухое розовое тело.
- Эй, да он действительно флоу. |