Круто менять свою жизнь она не решалась, но с недавних пор стала просматривать объявления о найме, мечтая найти что-нибудь интересное и по душе. И чтобы вовремя платили зарплату.

Лихорадка с выплатами отнимала все силы. Она не любила одалживать деньги, тем не менее, приходилось иногда это делать. В дни, когда было положено получать зарплату, а выдачу откладывали, обещая завтра или к концу недели, Катерина чувствовала себя больной и оскорбленной.

Позиция начальства: «Не нравиться, уходи», действовала лучше всяких призывов об ударном труде. Уходить решались немногие, кто находил себе место, а остальные делали вид, что их устраивает все. Работали, кстати сказать, добросовестно, тех, кто отлынивал, быстро увольняли. Не важно, водитель ты, штатная единица или начальник отдела.

Директор фирмы не любил лодырей, горлопанов и тех, кто с ним не делился. Именно в этом заключался весь парадокс. Директор воровал сам, поскольку не являлся владельцем, поощрял воровство и махинации начальников, при условии, что с ним делились. Говорить об этом было опасно. И много знать было опасно. Катерина хотела уйти еще и потому, что слишком много узнала. Ей приходилось делать глупое лицо, не смотреть в стеклянные глаза шефа, когда он приказывал взять на свое имя доверенность и отвезти материалы по такому-то адресу. Там передавали документы, она ставила подпись, словно получила материалы, и привозила документы шефу. Вопросы шеф не любил. Катерина спрашивала, когда следует ехать за материалом, шеф сердито отвечал, что привезут сами. Адресов подобных становилось все больше, начальники меняли машины, квартиры, ездили отдыхать за границу, а зарплату выдавать забывали. С каждым разом становилось труднее сдерживать свое раздражение, вызванное откровенной непорядочностью и нечистоплотностью поступков руководства.

Однажды она могла сорваться, выложить всю правду и ее, наверное бы, прибили. Речь шла об очень крупных суммах, а с кормушкой своей никто просто не расстанется. С другой стороны, Катерина понимала, что если она найдет другую работу, не факт, что там будет лучше или безопаснее.

Так и жила, добросовестно выполняя поручения начальника, мечтая улучшить свою жизнь и стать близким человеком мужчине своей мечты. О том, что он женат, не задумывалась, она просто была романтически в него влюблена.

Телефонный звонок испугал Катерину. Она стояла, глядя на трубку, и не решалась ее поднять. От трелей зазвенело в ушах, телефон и не думал замолкать.

— Алло?

— Катька? Жива? Я начал уж было паниковать, ты чего трубку не берешь?

— Не знаю.

— Я приеду часа через два, а может и позже, ты там поешь, я супчик сварил. И отдыхай, сил набирайся, они тебе понадобятся. Ну, пока. Да, как самочувствие?

— Хорошо, спасибо. Я до…

«Домой я собралась, Вячеслав Михайлович, не подскажете, где моя куртка», — мысленно заканчивала Катерина диалог. «Подскажу, Екатерина Дмитриевна, выкинул я ее вашу куртку, вам она не понадобиться никогда».

Супчик он сварил. Вчера супец, сегодня супчик, а завтра? И что значит его фраза насчет сил? Зачем они мне могут понадобиться? Сопротивление оказывать?

Катерина мрачно пошарила в шкафчиках, нашла небольшой топорик для рубки мяса и спрятала его под кровать. Походила вокруг, топорик не было видно, потренировалась, как быстро сможет достать орудие обороны. Довольная результатом вышла в гостиную и улеглась перед телевизором.

У нее психоз. Как еще можно назвать ее действия?

Начнется не только психоз, когда закрыта на все замки в чужой квартире. Спаситель ведет себя подозрительно, утром вообще едва сдерживался. Вот когда он честно ответит на все вопросы, тогда можно будет расслабиться, а пока придется быть настороже.