‑ Вижу, слухи уже разошлись, ‑ проворчала его проводница из арурим.

Дэйма рывком поднял голову. Он снова это сделал — забеспокоился о деле и забыл то, чем должен был заниматься. Он был так погружён в себя, что даже не заметил, что они уже добрались до площади. Не смотря на ранний час — солнце только встало, — края площади были забиты людьми. В отличие от большинства толп Тариоса, эта была притихшим, безмолвным, нервным сборищем людей. Арурим пришлось тычками разгонять людей в стороны, чтобы они с Дэймой могли проехать.

Наконец они выехали на свободное пространство у фонтана Лабрикас. Он стоял во всей своей красе, каждая из четырёх нижних чаш была шириной в четыре фута, в них из ртов четырёх вставших на дыбы коней били струи воды. Длинная каменная колонна с навершием в виде двустороннего топора, называвшегося лабрис, орошала водой головы коней искусно вырезанных из белого мрамора. Это был первый официальный монумент Тариоса, который видели гости города, прибывающие через Ворота Пираки, и Дэйма никогда не уставал им любоваться. Не одно утро провёл он, сидя на краю нижней чаши, слушая журчание воды и расслабляясь после ночной службы, успокаиваясь, чтобы потом умиротворённо поехать домой.

Когда Дэйма увидел кляксу, запятнавшую южную чашу, он ахнул. Окружённая кольцом жрецов и арурим, стоявших вокруг фонтана, в чаше лежала женщина, её верхняя часть туловища была погружена в воду, руки раскинуты в стороны. Грим проступал мертвенно-белыми пятнами на распухшем лице. Её длинные чёрные кудри покачивались в толще воды, создавая жутковатое подобие жизни. Её кайтэн — длинный, женский вариант тариосской куртки — был чем-то замаран. Длинные концы жёлтой вуали были аккуратно выпрямлены и перекинуты через край чаши, как жёлтая стрела, оканчивающаяся на шее женщины.

Низкорослый, коренастый мужчина, одетый в красные цвета арурим и носивший окаймлённую серебром белую столу окружного командующего, подошёл к лошади Дэймы.

‑ Почему ты ещё не поймал этого монстра, Даской Номасдина? ‑ проворчал он. ‑ Почему ты не остановил его прежде, чем он смог совершить эту… эту зверство! ‑ он гневно глянул на кольцо жрецов и арурим. ‑ Неделя, говорят нам жрецы Всевидящего, на полное очищение фонтана уйдёт неделя!

Жрецы уже располагали стойки и белые покрывала, которые накроют весь фонтан, пока они будут проводить масштабное духовное и магическое очищение.

‑ Неделя, прежде чем люди смогут начать избавляться от воспоминаний об этом оскорблении городского порядка!

Дэйма спрыгнул со спины своей лошади и вытянулся в струнку, пока командующий неистовствовал. Наконец, когда тот замолчал, Дэйма произнёс:

‑ Я старался как мог, сэр. Этот убийца коварный, совсем не как большинство преступников. Он нашёл способ скрывать свои следы от магического исследования, убивает без свидетелей и перемещает жертвы куда захочет. Я в арурим только восемь месяцев, и я запрашивал подкрепления для патрулей в Капике. Убийства совершаются там.

‑ Ты сделаешь всё как полагается, и без подкреплений, ‑ проворчал командующий. ‑ После этого чудовищного осквернения общественного места люди с большей готовностью откликнутся, чтобы указать на убийцу и очистить от него Тариос.

Сердце Дэймы рухнуло куда-то вниз. Если судить по советам, которые ему давали арурим и арурим  даски с Улицы Элья, он уже делал всё как полагается.

‑ В таком случае могу ли я получить временный запрет на очищение этого места? ‑ спросил он с надрывом в голосе. ‑ До тех пор, пока я не осмотрю его с помощью следовательских заклинаний?

Командующий придвинулся ближе, не отрывая взгляда от глаз Дэймы.

‑ Запретить очищение? ‑ прошептал он голосом, который прозвучал страшнее, чем крик.