– С вами все в порядке? – спрашиваю я, едва мы выходим из салона. – Зачем вы сюда пришли? Я уж было подумал, что вы пришли, чтобы устроить взрыв.

Мужчина долго на меня смотрит. Едва ли кто-то из здешних будет когда-нибудь выглядеть как он. Его лицо уже старое.

Потом, не говоря ни слова, он разворачивается и уходит. Снова сутулится. Мне интересно, чего незнакомец хотел добиться от девушки в голубом платье.

Я стою на пороге и наблюдаю, как гости, позабыв о разыгравшейся драме, возвращаются к своим делам. Комната снова оживленно гудит, летающие подносы снуют туда-сюда, и отовсюду слышится безупречно поставленный смех. Я должен провести здесь еще не меньше часа, но сегодня, возможно, смогу улизнуть пораньше.

И вдруг я снова вижу ту девушку. Она пристально смотрит на меня, неторопливо дергает за пальцы свою перчатку и очень медленно стягивает ее с руки.

Сердце стучит у меня в горле, и я понимаю, что пялюсь на нее как идиот, но ноги не слушаются – чтоб им пусто было! Я не отрываю от нее глаз слишком долго, и на губах ее мелькает тень улыбки. Каким-то образом я догадываюсь, что девушка не смеется надо мной, и решаюсь подойти.

Девушка бросает перчатку на пол. Я наклоняюсь и поднимаю ее. Я не хочу спрашивать, все ли у нее хорошо: она умеет владеть собой. Так что я просто кладу перчатку на стол, а затем смотрю на девушку.

Голубые глаза… У нее платье под цвет глаз. Неужели ресницы могут быть такими длинными от природы? Вокруг столько лиц без единого изъяна, что трудно понять, над кем поработал хирург, а над кем – нет. Но я уверен: если она и захотела бы что-то сделать со своим лицом, то наверняка выбрала бы прямой и красивый нос взамен своему вздернутому. Нет, все же она выглядит настоящей.

– Вы уже заказали выпить? – почти ровным голосом спрашиваю я.

– Для своих друзей, – отвечает она, опустив ресницы, а потом украдкой смотрит сквозь них на меня. – Капитан?.. – спрашивает она, будто пытаясь угадать мой чин.

– Майор, – говорю я.

Я знаю, она разбирается в знаках отличия. Я только что слышал, как она называла офицеров по званиям. Девушки вроде нее, из высшего общества, разбираются в таких тонкостях. Это что-то вроде игры. Да, я не принадлежу к высшему обществу, но игрока я всегда узнаю.

– Не очень умно поступили ваши спутники – оставили вас без присмотра. Теперь вам придется разговаривать со мной.

Она улыбается, и на щеках ее играют ямочки. Я пропал. И дело даже не в красоте, хотя и красоты вполне хватило бы. Дело в том, что на таком корабле, в таком обществе эта красивая девушка поступает наперекор правилам. Она не какая-нибудь пустоголовая марионетка. Она как глоток свежего воздуха.

– Надеюсь, галактика не взорвется, если я составлю вам компанию, пока не пришли ваши друзья?

– Едва ли. – Она кивком показывает на противоположную сторону. – Хотя предупреждаю, что вам, скорее всего, долго придется тут сидеть. Мои друзья не отличаются пунктуальностью.

Я смеюсь в ответ, затем кладу книгу, ставлю бокал на стол рядом с ее перчаткой и сажусь напротив. На девушке одна из этих новомодных пышных юбок, и ткань ее касается моих ног, когда я усаживаюсь. Девушка не отодвигается.

– Жаль, вы не знали меня, пока я был курсантом, – говорю я так, будто это не было всего-то год назад. – Мы как раз отличались пунктуальностью, и, боюсь, только ею. Никогда не спрашивай, как и зачем, просто делай все быстро.

– Значит, у нас есть кое-что общее, – говорит она. – Нам тоже не положено спрашивать зачем.