-  А амброзия у тебя есть? - с ухмылкой спросил Одиссей.

    Незнакомец испуганно огляделся.

    -  Нет, - шепотом ответил он, - она для смертных запрещена, но порошок счастья по эффекту ей почти ничем не уступает.

    -  И сколько? - вполне серьезно поинтересовался Гектор.

    -  За один мешочек два золотых.

    -  СКОЛЬКО?!!

    -  Да не пугайтесь, товар того стоит. Я продаю со стопроцентной гарантией.

    -  А испытать перед покупкой можно? - осведомился слегка охмелевший от местного вина Парис. Незнакомец отрицательно покачал головой:

    -  Если бы вы были местными жителями, то да, а так я не хочу рисковать. Может, у одного из вас аллергия?

    -  Чего? - Герои недоуменно переглянулись.

    -  Да не важно, - усмехнулся незнакомец. - Так вы берете или нет?

    -  Я беру, - сказал Гектор, доставая из-за щеки две золотые монеты.

    -  Да ты сдурел! - заорал на него Агамемнон. - Такие деньги за неизвестно что.

    -  Это мое личное дело, - огрызнулся троянский герой, принимая у незнакомца маленький холщовый мешочек с непонятным порошком.

    -  Ноздри пудри лишь слегка, - посоветовал Гектору торговец забвением, - на дольше хватит. Кстати, общий эффект от количества употребленного порошка не зависит.

    И сказав это, загадочный субъект испарился, вернее, весьма проворно покинул питейное заведение.

    -  Ну ты, Гектор, и дурак, - пробасил Аякс. - Лучше бы баб экзотических снял. Наверняка этот прохвост тебе обыкновенный молотый мел подсунул.

    -  Ничего, сейчас проверим, - ответил Гектор, развязывая мешочек.

    -  Спущусь-ка я в этот подвальчик, - тихо произнес Одиссей и, встав из-за стола, пошел в конец пивнушки.

    Божественное устройство в его руке тихонько запищало.

    “Ага, - подумал царь Итаки, - сейчас, сейчас”.

    Тучного хозяина в винном погребке не обнаружилось, зато вин там было видимо-невидимо. Они хранились и в бочках, и в амфорах, и в лекифах, запечатанных сургучом. Короче, царь Итаки попал на настоящий Олимп для пропойц или Тартар - как кому нравится, потому что истинный ценитель любимого напитка Диониса живым из этого погреба точно бы не вышел.

    Поглядывая на попискивавшее в руках устройство, Одиссей медленно пошел вдоль заполненных винами деревянных стеллажей. Божественный прибор, судя по всему, указывал куда-то в самый дальний конец винного погреба.

    “Не может быть, - подумал царь Итаки, - не может быть, чтобы все оказалось так просто. Что делать алмазу в этой грязной дыре?” (Вот именно! - Авт.)

    В конце коридора, тускло освещенного коптившими на стенах факелами, обнаружилась обитая медью дверь с греческой надписью: “Не входить”.

    -  Что, вообще не входить? - вслух удивился Одиссей, с трудом одолев сложное словосочетание, и пинком распахнул дверь настежь.

    За дверью оказалось маленькое, плохо освещенное помещение, в центре которого пыхтел и сотрясался какой-то непонятный аппарат.

    Прибор в руках Одиссея громко заверещал, а затем и вовсе отключился.