События, развернувшиеся минувшим летом в Заполярье, возле избушки, сооруженной у впадающего в озеро нерестового ручья, являют собой эксперимент, поставленный волей случая. Итак, 10 августа 1988 года. Озера, реки, безлюдные острова. Лесотундра… Шестеро молодых людей поселились в построенной своими руками избушке.

— Казалось, нас какой-то дух выгоняет, — рассказывал позже Саша Приходченко — Два первых вечера прошли как-то беспокойно. Ребятам чудились чьи-то шаги вокруг избушки, какие-то потрескивания, похрустывания. А то вдруг несколько камней упали рядом, один попал в костер. Причем камни-то мокрые. Я решил проследить, кто же это над нами подшучивает. Ночи стояли светлые, прилег я снаружи, у самой «курьей ножки» — избушку мы поставили на пнях, примерно в метр высотой. И спустя некоторое время в просвет под избушкой заметил уже настоящие мохнатые ноги. Как у человека, только покрытые шерстью. Ноги перепрыгнули ручей и пошли вдоль стены. Я приник щекой к земле, чтобы разглядеть их владельца. Он был высоким. Слишком высоким…

Я вбежал в избушку и крикнул, что здесь живет волосатый великан. В ту же ночь его увидели и остальные. Мы, как всегда, сидели вокруг костра, и вдруг он пожаловал. Стоит и смотрит на нас. Двуногий, лохматый, светло-серый, без хвоста, почти как человек. Мы сразу поняли, из-за чего он пришел, но это наша тайна.

Когда тихо вели себя, не приходил. Его одна вещь наша привлекла. Мы ему сразу дали имя Афоня, как у персонажа одноименного фильма. Уговаривая его уйти, кричали: «Афоня, рубль дадим, уходи за ручей!» Когда же хотели подозвать: «Афоня, рубль давай» Но шутки шутками, а вообще-то он бегал за нами, подсматривал: следил. Иногда стучал, по стенам избушки. Пытался смотреть в окно. В последние ночи подходил к нам все ближе и ближе. К лодке отбежим гурьбой, оттолкнемся, с воды на него смотрим.

— Как считаешь: не пытался ли он играть с вами? — спросила я.

Однажды возвращались вечером с озера — не хотелось ночевать с комарами. И вдруг он откуда ни возьмись. Бросился наперерез и разделил нас. Передние ринулись в избушку, задние — к лодке. А один, Суродин, не выдержал и кинул камень в него. Афоня жалобно замычал — и за ним. Тот — в избушку, да так быстро, что обогнал Женю Трофимова и раньше оказался у цели. А Женя только схватился за ручку двери, как поскользнулся. Ступеньки скользкие, мы на пороге чистили грибы и рыбу. Наверное, это и спасло его от более близкого знакомства с животным.

Афоня попытался схватить Женю за плечо, но рука его (конечно, не лапа) скользнула по мокрой энцефалитке из болоньи, и он по инерции проскочил мимо. Пока же разворачивался, мы успели втащить Женю в избушку…

— Люди, как услышали о нашем звере, стали насмехаться, — искренне обижается Слава Ковалев. — Утверждать, что это, дескать, старый седой медведь, который все время (?) на задних лапах ходит. Но такого ведь не может быть! Да и лицо у него, а не медвежье рыло, лоб скошен назад. Он сутулый, постоянно в движении, и поэтому кажется, будто его руки ниже колен.

Огромная грудная клетка. Камни бросает и снизу, и из-за спины. Как- то попробовал достать до лодки корягой, а когда она отошла от берега, кинул корягу в нее.