Он уже готов был меня поцеловать. И хотя я тоже этого хотела, но отстранилась.

— Это не самая удачная мысль.

Джек заглянул мне в глаза:

— Боишься, что Смерть вернется и набросится на меня?

Да!

— Мы могли бы просто поговорить, или я иду спать. Выбирай сам.

С явной неохотой он меня отпустил:

— Поговорить о чём?

— Эмм, что ещё произошло в твоей жизни?

Очень оригинально.

— Кое-что важное, — он присел рядом со мной у камина, — Coo-yôn дал понять, что я должен отправиться домой, что там я сделаю что-то хорошее. Как только мы вернем Селену и убьём Любовников, то вместе уедем в Луизиану.

— Луизиана, — это слово всколыхнуло во мне бурю эмоций.

— Если военные захотят, чтобы я их возглавил, то при первой же возможности, им придётся отправиться на юг. Я, как и обещал, отстрою для тебя Хэйвен. Почему бы не заселить территорию вокруг фермы и не создать новую Акадиану? Это место могло бы стать убежищем для выживших.

Как же я хотела домой!

— Ты правда думаешь, что это возможно?

Во мне горела потребность вернуться.

— Mais да, мы сделаем это. Неужели ты до сих пор не поняла? Вместе мы сможем всё.

— Даже закончить игру? — мое оживление сошло на нет, — Джек, я должна найти бабушку.

Хотя я сомневалась, что бабушка поддержит мои стремления (скорее, напротив будет подталкивать меня играть), она была моей последней живой родственницей.

— Ты должна понимать, что она могла умереть.

— Я в это не верю, — я чувствовала, что она жива... несмотря ни на что, — и я пообещала маме, что найду её.

— Тогда давай договоримся. Когда всё это закончится, если ты решишь, что мы вытерпим несколько месяцев без укрытия, я отправлюсь с тобой. Мы даже возьмем с собой отряд военных.

В какой-то мере, согласившись на это, я словно давала обещание. Я снова посмотрела на дверь. Арик был снаружи один. Я вдруг вспомнила, как однажды, вглядываясь во тьму, он пробормотал: «Меня нарекли Ариком, что значит правитель, вечно одинокий.»

— Давай поговорим об этом позже, — попросила я.

Поколебавшись, он сказал:

— С этим мы ещё разберемся, peekôn. А сейчас у меня для тебя кое-что есть, — он вытащил из рюкзака апельсин, оставшийся от моего последнего урожая, — Тэсс дала мне его на удачу. Я хочу, чтобы мы разделили его.

— Как Спрайт, который однажды ты дал мне.

Он улыбнулся так умопомрачительно, так сексуально, даже несмотря на синяки на лице.

— Ouais. Уже и не помню, когда в последний раз ел свежие фрукты.

Он начал очищать его от кожуры.

— Тогда возьми себе весь.

— Нет, merci. Я пропустил твой день рождения. Считай это запоздалой вечеринкой.

Он протянул мне половинку сочного фрукта.

Его беззаботность волшебным образом меня успокаивала.

— Твой я тоже пропустила?

Я подозревала, что да.

Он пожал плечами, надкусывая фрукт.

— Господь всемогущий, женщина, да ты великий повар. На пустом месте состряпать такой апельсин.

Я только бровью повела.

— Это ты еще не пробовал мой ананас.

Мы сидели у огня друг напротив друга и ели апельсин, как будто и не разлучались, словно никогда друг в друге не сомневались.

— Расскажи, о чём ты думаешь? — он выбросил кожуру и вытер руки о джинсы, — поговори со мной.

— Почему ты никогда не показывал мне фотографии в сумке?

— Ты рылась в моём рюкзаке? Думаю, я это заслужил? — после утвердительного кивка, он продолжил. — А ты видела там книгу, которую мне подарила? А телефон с твоими фотографиями? Я его взглядом чуть до дыр не затёр, всё не мог на тебя насмотреться.