— Могу только сказать, что это была очень известная австралийская поп-звезда.

— Не может быть!

— Послушайте, если у людей денег куры не клюют и они красивы, как боги, это вовсе не значит, что они счастливы. Даже звездам нужен совет.

— Мне один раз Мадонна написала, — сказала Лана Маккорд и расхохоталась. — У нее с Гаем Ричи были проблемы!

— Да, да, а мне Папа Римский — переживал из-за проблем в личной жизни! — пьяно хихикнула Карен Брейтуэйт.

К тому времени все уже изрядно выпили, и пошла пьяная болтовня. Даже Ситронелла и та наклюкалась.

— Но как же это тяжело — помогать людям советом, — угрюмо проговорила Лана Маккорд.

— Не знаю, — ответила я.

— Мы же берем на себя страдания других людей. В самом деле, какого черта нам это нужно?! Зачем?

— Затем, что мы можем многое изменить, — ответила я. — Можем спасти чьи-то отношения и даже жизнь. Выручить людей из неприятностей, — добавила я. — Вот зачем мы это делаем.

— Я так не думаю, — возразила Мэри Крейцлер. — По-моему, нам просто нравится наблюдать хаос, царящий в жизни других людей. Нас это успокаивает.

— Нет, это призвание, — настаивала я, — и, самое главное, мы понимаем, что нужны нашим читателям.

— Нет, — вмешалась Кэти. — Это они нам нужны. Давайте начистоту, девочки, все мы занимаемся этим, потому что тоже страдаем. Помогая другим, мы залечиваем собственные раны. У меня, например, было ужасное детство, — затянула она, потягивая куантро. Покачала головой и вздохнула. — Родители развелись, когда мне было восемь.

— Подумаешь, — возмущенно фыркнула Джун Снорт, — мои разошлись, когда мне было всего два года!

— А я с десяти лет хожу к психиатру, — призналась Кэти, откусывая птифур.

— Ну и что? — парировала Салли Трумен. — Я не вылезаю из кабинета психоаналитика с пятилетнего возраста!

— Я перепробовала все существующие наркотики, — заявила Лана. — Марихуана, кокаин, таблетки.

— В детстве мои родители меня просто не замечали.

— Моя мать страдала анорексией. Она мучила нас голодом.

— А мой отец был алкоголиком!

— Моя мать не разрешала мне завести дома животное — даже котенка!

— А у меня был котенок, но он умер!

— А мой щенок умер в мой день рождения — мне было пять лет!

— А надо мной в школе издевались! — выкрикнула пьяная Ситронелла. Мы тут же замолкли и подняли головы. Ее круглое лицо с зобом перекосилось от жалости к себе, брови полумесяцем поникли в поисках сочувствия. — Дети сделали меня козлом отпущения, — призналась она обманчиво мягким голосом. Я бы скорее поверила, что это она издевалась над всеми остальными детьми в школе. — Они вели себя так жестоко, — продолжала она, — но хуже всего было то, что я училась в очень дорогой частной школе. — Ага, заливай дальше. — И все потому, что они мне завидовали, — добавила она с пьяным вздохом, — потому что я была лучшей ученицей в ихней школе.

— В их школе, — поправила я.

— Что?

— Ты была лучшей ученицей в их школе, — невозмутимо повторила я.

Она кинула на меня злобный взгляд.

— Это было… ужасно, — произнесла она со скорбным выражением лица.