Родитель, мельком скользнув по нам взглядом, машет мне рукой: дескать, не до тебя. Проходи дальше.

- Ну, иди так иди, - ворчу себе под нос, после чего обращаюсь к подруге. - Слушай. С одной стороны, дисциплина есть дисциплина. Тренировки пропускать нельзя. С другой стороны, я только что уже четыре раза потренировался, хотя и чуть-чуть по другой программе... Как скажешь - сделаем. Можем вернуться обратно.

- Вот ты хитрый! - натурально возмущается она. - Какое подлое перекладывание ответственности! Ладно, погнали к Икару, - добавляет красноволосая уже совсем другим тоном, подхватывая меня под руку. - Чё-то мне вообще в спортзал сейчас не хочется, особенно в этот... Если хочешь, могу завтра с тобой на гребешка махнуть. Там сто процентов будет время, помашем, чем придётся. Я руки имею ввиду!

***

Мать Икару была удивлена.

Во-первых, её дочь и не думала впадать в депрессию, то и дело глядя на часы на стене. И это было неплохо.

Во-вторых, накануне её проведывали одноклассники, и даже ночевали вместе с нею у стены (дочь едва призналась).

После визита подруг, дочь полдня терроризировала лечащих врачей, выпрашивая у тех какую-то смешную модернизацию палаты. В итоге, заскочивший часа в четыре разнорабочий споро прикрутил к стенам и спинкам кровати вращающиеся блоки, после чего медсестра принесла манжеты и тросы.

- Зачем это всё? - мать, несмотря на тяжелейшее горе, никоим образом старалась не выдать своих настоящих эмоций, изображая чистое любопытство.

А может быть, не совсем изображая?

- Народ чуть позже придёт, заниматься будем, - отмахнулась дочь, уничтожая принесенную из дома еду.

В больнице кормили весьма неплохо, потому госпожа Иока удивилась про себя ещё раз: хороший аппетит есть хороший аппетит.

Скользнув взглядом по ногам дочери, накрытым одеялом, она не выдержала и всхлипнула.

- Эээ, ну завязывай, - дочь сжала губы в узкую полоску и весело подвигала бровями, словно комический актер из классического театра. - Мам, всё будет хорошо!

- Да, конечно. - Иока-старшая, отвернувшись, быстро воспользовалась носовым платком по назначению.

В этот момент двери палаты без стука открылись.

- Привет, болезная! - прозвучал от двери молодой девичий голос, не в меру весёлый.

Мать Икару обернулась и увидела красноволосую девочку (новенькая, вспомнила женщина). Следом зашёл светловолосый парень, вообще какой-то европейской внешности.

- Мы сегодня целый день в бегах, потому держи из кулинарии... - одноклассница принялась деловито расставлять на приставным столике упакованные в одноразовую посуду блюда из вечерней кухни. - О, здравствуйте! - она, наконец, заметила и Иоку-старшую, стоящую возле окна у дальней стены.

- Здравствуйте, - на чистом японском вежливо поздоровался и парень. - Мы одноклассники, пришли надолго.

Икару переглянулась с красноволосой и они обе прыснули, отводя взгляды.

Видимо, манеры парня были им уже хорошо знакомы.

- Я мама Икару, как вас зовут? - вежливо напомнила вошедшим об этикете женщина.

После чего с удивлением поймала себя на том, что тягучая тоска из души куда-то испарилась.

- Асада, Масахиро, - махнул рукой парень, поворачиваясь к многофункциональной кровати и принимаясь активно натягивать тросы на блоки, а манжеты - на лодыжки дочери.

- Кимишима, Цубаса, - в отличие от него, красноволосая подруга хотя бы коротко поклонилась. - Извините его. Он тормоз и дурень порой, рядом с хорошими манерами не ночевавший. Но он очень добрый, тоже любит Икару и искренне хочет помочь.

- Занимайтесь, чем планировали, - разрешила женщина, с замиранием сердца отмечая загоревшийся огонек интереса в глазах своего ребёнка.

- Мам, нам будет не очень удобно при тебе, - заявила нахально Икару в следующую секунду.

- Э-э-э... - рука светловолосого застыла в воздухе на половине дороги к очередному блоку.