– Идём! – приказал Валере Витя.

Валера двинулся за ним. Они вошли в дверь, за которой – а Валера даже и не предполагал! – начинались натурально жилые комнаты. Гостиная с домашним кинотеатром, детская с колыбелькой, уголок с книгами, встроенный зеркальный шкаф. Спальня наверняка тоже там где-то дальше имеется. Понятно – живёт она всё-таки здесь. И не одна. В смысле, не только с сынком со своим живёт. А раз Витя тут по-хозяйски ходит... Неужели всё так просто?

У, бабка-проныра-сплетница! – одёрнул себя Валера. А-а, клетка. Они пришли за клеткой. Точно! Витя, руки которого по-прежнему были заняты, кивнул на неё. Валера открыл дверцу, Витя впустил птичку за решётку.

– Дай-ка ещё раз посмотрю, – приказал Витя.

Валера вытащил коробку с мёртвым воробьём из кармана – и только тогда понял всю степень цинизма ситуации. Он заразился местной беспринципностью, он распихивает трупы по карманам и даже не замечает этого! Увлёкся созерцанием внутренней жизни таинственной Арины Леонидовны, вот и... Тьфу!

Воробей был явно похож на своего предшественника. Витя согласился с этим и, удовлетворённый, оставил нового Кеку в клетке. Увёл Валеру из святая святых. Расплатился с птицеловом. И велел Валере проводить того до выхода.

– Закопай за территорией, – уже за дверью Арининого кабинета шепнул он на ухо Валере. – И молчи.

Валера шёл по коридору, глядя в затылок невысокого щуплого дяденьки. Кого закопать? Убить и зарыть поставщика воробьёв – чтобы унёс в могилу тайну Виктора Рындина? Понятно, что речь шла о несчастном птичьем трупике, но Валера сознательно глумился.

Он проводил птицелова до ворот территории, остановился и долго стоял, глядя ему вслед. Затем вдруг спохватился, рука с зажатой в ней коробочкой судорожно дрогнула – труп-то так и не закопан!

Валера шагал по дороге. Тут и там удаляли снег с асфальта многочисленные дворники. В районе, где жил Валера, снег вообще не убирали. Он просто утаптывался, как получалось. Где-то на тротуарах раскатывались длинные ледяные дорожки, где-то на снег и лёд сыпали соли и песка. В окрестностях же Валериной работы власти вели со снегом прямо-таки непримиримую борьбу. До самого асфальта. А на дворе стоял декабрь. Так что снега оставалось ещё месяца на три, не меньше. Интересно, кто кого?

Несколько раз Валере хотелось просто зашвырнуть коробочку с Арининым грехом просто в кусты. Но тогда бы пришлось возвращаться в клуб. Как-никак, миссия выполнена. А мыслительная злость не отпускала его. И в таком состоянии охранять Арину Леонидовну и её контингент было невозможно. Вот Валера и шёл. Прямо. В смысле, куда глаза глядят.

Чем она так привязала к себе Витю, что он заботится о её спокойствии таким жестоким способом?

В последнее время жизнь Валеры наполнилась противоречиями. Они мучили его, они его тревожили. Они просто БЫЛИ – и этого оказалось вполне достаточно, чтобы выбить его из колеи. Эта работа, эта проклятая работа, вернее, конечно же, это дурацкое место! Бежать, бежать нужно было из «Разноцветных педалей», бежать от их хозяйки! Но вместо этого при воспоминании об этой самой хозяйке Валера, положительный молодой человек с мёртвой птицей в руке, поймал себя на странном желании: ему хотелось добраться до Арины Леонидовны, упасть перед ней ниц и биться, биться, исступлённо биться об пол лбом. Зачем – неизвестно, но почему-то ХОТЕЛОСЬ. Не просить ничего, не вымаливать прощения, а просто и бессмысленно биться.

Зафиксировав эту дебильную мысль, Валера вспотел. Вот это да... Что с его мозгом? Или это не мозг, это инстинкты какие-нибудь? Усилием воли Валера заставил себя переключить сознание. А то трындец самооценке. Небо, снег, скоро Новый год, Новый год... Хотел вытереть лицо, но поднял руку, увидел коробку с дохлым воробьём, вспомнил про обещание Вите его непременно закопать.