И я больше не хочу быть его игрушкой. Но когда он поблизости все заканчивается именно этим.

Я принадлежу Логану. Я выбрала это, и я выбрала его, мой выбор − принадлежать ему.

Но Калеб думает, что я его собственность.

Что я делаю?

Я больше не могу лежать в постели.

Я должна действовать, должна сделать хоть что то. Что угодно.

Я выбираюсь из кровати, надеваю нижнее белье и натягиваю футболку Логана с надписью «Голосуй против Далекса!». Тихонько на цыпочках выхожу из спальни и прикрываю дверь за собой. В коридоре вижу четыре двери: спальни, ванной, комнаты Какао и еще одну. И я вхожу в комнату, которую еще не видела: это кабинет с простым, но очень красивым письменным столом из темного дерева, на котором стоит большой плоский монитор компьютера, лежат стопки конвертов и бумаг, папки с документами, стоит белый пузатый стакан, полный ручек. На стакане − стилизованное изображение медвежьей лапы, окруженной разорванной красной линией по окружности и разделенной вертикалями так, что становится понятно, что это прицел снайперской винтовки. И на самом верху надпись Blackwater.

На стенах есть фотографии, на которых Логан в военной форме, на голове черная каска, штурмовую винтовку, висящую на ремне, он небрежно зажимает одной рукой, дуло оружия направлено в землю, другой рукой он обнимает человека, одетого примерно так же; на другой фотографии он в более традиционном армейском обмундировании, в кепке с камуфляжным принтом и в окружении полдюжины других мужчин, позирующих перед гигантским грузовиком. На всех фотографиях изображены его боевые и военные будни, все они парами или группами, все улыбаются. Выглядят молодо, сильно и агрессивно. Но есть фотография, которая выделяется из всех. Она сама по себе, стоит в маленькой рамке на его столе. Крошечное фото, меньше моей ладони. Думаю, что он на ней совсем молоденький, только только достиг подросткового возраста, он стоит под руку с латиноамериканским мальчиком ровесником, оба держат в руках доски для серфинга больше, чем они, оба с огромной счастливой улыбкой на лицах. Его лучший друг, которого убил наркодилер.

И я выхожу из кабинета. Он выглядит как святилище.

Теперь наверх.

Я останавливаюсь у репродукции Ван Гога, висящей на стене лестничной площадки, «Звездная Ночь». Мне кажется, она должна была впечатлить меня, как раньше, но этого не происходит. Или вернее происходит, но не в такой степени как раньше. Она трогает меня, но не заставляет сердце замереть. Хотела бы я знать почему.

Медленно иду по лестнице и нахожу именно то, что ищу − тренажерный зал. Наверху все открыто, стены убраны, потолок поддерживается парой толстых квадратных колонн, расположенных в центре огромной комнаты. Все тренажеры ровно расставлены у стен, штанги и гантели уместились в промежутке между столбами по центру, а в одном из углов, на толстой цепи висит черная боксерская груша, закрепленная на потолке.

Я начинаю со свободных весов, делаю выпады и подъемы веса в несколько подходов, для того чтобы разогреться. Я не надела бюстгальтер, поэтому моя тренировка должна быть щадящей − моя грудь слишком велика для бега или подобного упражнения. Я поднимаю гантели в течение добрых получаса, и только потом перехожу к тренажерам, начинаю в одном углу и подхожу заниматься к каждому до тех пор, пока не начинаю чувствовать слабость в мышцах, чувствовать себя настолько усталой и разбитой, что едва могу двигаться.