— Президент Мосс во время Глубинной войны, за две недели до его убийства воинствующими сепаратистами Нью-Джерси

76 • Дримлайнер

В Южной Калифорнии, далеко к югу от мишурного блеска Голливуда и к востоку от обширных предместий Сан-Диего раскинулось большое озеро, такое же всеми забытое и нелюбимое, как сирота из государственного приюта или приговорённый к заготовительному лагерю аистёнок. Сотни тысяч лет тому назад здесь была северная оконечность моря Кортеса — ещё до того, разумеется, как это море получило своё название. Но сейчас это лишь пространное солёное озеро, понемногу высыхающее и сдающее позиции пустыне. Слишком солёное для того, чтобы в нём водились какие-либо позвоночные — рыба в нём давно вымерла, и вместо гальки его берега покрыты искрошенными рыбьими костями.

За десять минут до полуночи к поверхности озера Солтон-Си снижается самолёт, когда-то объявленный воплощением мечты авиаторов (до того, как на место этой мечты пришли другие, поновее). Его пилотирует молодой военный лётчик, у которого самоуверенности больше, чем опыта. Пройдя на критической высоте над окружающими озеро горами, лайнер собирается совершить то, что авиаторы называют нелепым выражением «приземление на воду».

Оно проходит не очень удачно.

77 • Старки

У них ни привязных ремней, ни сидений. Никакой опоры, столь необходимой во время аварийной посадки.

— Сцепитесь вместе локтями и ногами! — советует Старки детям. — Станем чем-то вроде привязных ремней друг для друга.

Аистята послушно сбиваются в кучку и вцепляются друг в друга чем придётся, образуя перепутанный клубок рук, ног и тел. Сидя на полу, они не могут выглянуть в иллюминатор, чтобы узнать, сколько осталось до поверхности озера. Но тут из интеркома раздаётся голос Трейса:

— Секунд двадцать. — Угол наклона корпуса меняется — Трейс приподнимает нос самолёта.

— Ну, скоро отмучаемся, — говорит Старки и осознаёт, что эти слова тоже часто говорят, когда человек умирает.

Он мысленно отсчитывает последние двадцать секунд, но ничего не происходит. Слишком быстро считал? Или Трейс ошибся? Если и вправду прошло всего двадцать секунд, то это самые долгие двадцать секунд его жизни. И тут, наконец, свершается: удар, встряска и... тишина.

— Что, это всё? — спрашивает кто-то. — Всё кончилось?

Затем вторая встряска, и ещё одна, и ещё, интервалы между ними становятся короче. Да ведь самолёт прыгает, как камешек по воде! — соображает Старки. На пятом прыжке крыло окунается в воду, машина накреняется, и вот тут-то и наступает конец света. Дримлайнер начинает кувыркаться, словно крутит колесо по безжалостной поверхности озера.

Внутри самолёта группа детей отрывается от пола, центробежная сила делит её на две части и отбрасывает в противоположные концы салона. То, что детвора сцепилась вместе, фактически, спасает жизнь многим из них — тела товарищей служат чем-то вроде подушек при автомобильной аварии; но тем, кто оказался с краю, везёт гораздо меньше. Многие из них расстаются с жизнью, разбившись о твёрдые поверхности Дримлайнера.

Багажные ящики под потолком распахиваются, и сваленное в них оружие начинает свободно летать по салону. Пистолеты и автоматы, гранаты и винтовки превращаются в смертоносные снаряды и собирают свой урожай жертв.

Старки, застрявший в переднем клубке тел, ударяется головой о какой-то твёрдый выступ; лоб прорезает кровавая полоса, но это пустяки по сравнению с ошеломительной болью в его размозжённой руке.

Наконец кувыркание прекращается. Теперь слышны лишь крики и стоны детворы — сущая тишина после грохота и треска крушения. И тут где-то ближе к заднему концу салона гремит взрыв: у одной из гранат выпала чека.