Профессор начал будто случайно поворачиваться, определяя, куда я подевался. Я тут же посылаю ему веселое скаутское приветствие — два пальца у лба. Он не отвечает.

Мне лучше всего в тени. Из-за дефекта радужной оболочки глаз яркий свет вызывает взрыв искр в голове. Для меня солнце — диск концентрированной боли. Поэтому я часто щурюсь. Один ребенок как-то сказал мне:

— Можно подумать, что у тебя в глазах фотоаппарат со вспышкой.

Повернувшись спиной к контейнеру с нашим оборудованием, оглядываю всю площадь раскопок. Белые бечевки координат образуют квадраты, которые вскрываются один за другим. Ян и Ури стоят рядом с нивелиром и теодолитом, бурно обсуждают что-то и размахивают руками. Я начинаю в шутку внушать себе, что мы ведем раскопки не там, где надо. Что профессор сейчас засвистит в свой идиотский свисток и закричит:

— Стоп, мы ошиблись!

Но по их лицам я вижу, что они просто недовольны темпами работ.

Здесь тридцать семь археологов. У каждого руководителя раскопок (Яна, Теодора и Пита из Оксфордского университета, Моше и Дэвида из Еврейского университета в Иерусалиме и Ури из Института Шиммера) под началом группа норвежских студентов, специализирующихся на археологии.

Ян, Тео и Пит являются создателями совершенной компьютерной программы для археологических раскопок, основанной на спутниковом фотографировании земных структур инфракрасными лучами и локаторами.

Моше — доктор теологии и физики, он участвовал в работе группы специалистов, изучавших Туринскую плащаницу в 1995 году.

Дэвид — эксперт по толкованию манускриптов Нового Завета.

Ури — специалист по истории ордена иоаннитов. А я здесь для контроля.

Когда-то давно я каждое лето жил у бабушки по папиной линии в усадьбе рядом с фьордом. Дом в швейцарском стиле был окружен садом, полным фруктов, ягод и цветов. В саду лежали нагретые солнцем каменные плиты, рос густой кустарник, было полно бабочек, птиц и веселых шмелей. Воздух напоен ароматом смолы и морских водорослей. С середины фьорда доносилось пыхтение лодочных моторов. Вдали виднелось узкое пространство между Ларколленом и Булерне. За ним брезжила бесконечная гладь океана, а за горизонтом мне мерещилась Америка.

В километре с небольшим от усадьбы у дороги между Фулевиком и Моссом был расположен монастырь Вэрне. Он занимал две тысячи декаров с полями, лесами и историей, начало которой теряется в королевских сагах Снорри. В конце XII века король Сверре Сигурдссон подарил монастырь Вэрне монахам ордена иоаннитов. Иоанниты осветили задворки нашей цивилизации отблесками мировой истории Крестовых походов, а также культуры рыцарей-церковников. И только в 1532 году время монахов в монастыре Вэрне подошло к концу.

Жизнь состоит из ряда случайностей. И теперь профессор Ллилеворт производит раскопки на одном из полей этого монастыря.

Профессор утверждает, что наша цель заключается в поисках круглого замка эпохи викингов, по-видимому имеющего метров двести в диаметре и окруженного круглым же земляным валом с деревянным частоколом. Ллилеворт якобы обнаружил его карту в одном из захоронений викингов в Йорке.

Поверить в это трудно. Да я и не верю.

Профессор Грэм Ллилеворт явно ищет что-то другое. Что именно, я не знаю. Сокровища — слишком банально! Захоронение с кораблем викингов? Остатки раки святого Олафа? Может быть, монеты из Хорезма — царства к востоку от Аральского моря? Свиток из телячьей кожи с текстом Снорри? Серебряную чашу для жертвоприношений? Магический камень с рунической надписью? Я могу только гадать. И еще добросовестно выполнять миссию сторожевого пса.

По материалам этих раскопок профессор собирается написать учебник. Финансирует исследования некий английский фонд. Владельцу земельного участка выплатили немалую сумму за возможность покопаться на его поле.